Путь Упуата
Шрифт:
И почти сразу все уснули, выставив лишь одного часового.
А Даниил, несмотря на усталость, никак не мог забыться.
Непонятное беспокойство и ожидание неизвестно чего не оставляло его с самого вечера. И дело тут было не в загадочном храме с не менее таинственной надписью. Тут было что-то другое.
Нервы, что ли?
Товарищи его спокойно спят, не ожидая никаких неприятностей. Даже сидевший напротив часовой - Нехси стал явно клевать носом, а потом откровенно похрапывать, а он вот все сидит без сна и думает неизвестно о чем.
Вдруг что-то словно толкнуло его в спину,
Из-за серых камней выбивалось медленно наливающееся сероватым отсветом зарево, словно там кто-то разжигал странный костер. Он огляделся. Все его спутники спали непробудным, каким-то неестественно мертвецким сном. Затем откуда-то издали донесся тихий голос, и Даня теперь уже со страхом понял: кто-то его настойчиво зовет. Причем похоже, что на его родном языке!
— Даниил Сергеевич Горовой! — прозвучало над пустыней.
Бесполый и бесплотный голос называл его имя, фамилию и отчество спокойно и размеренно.
— Даниил Сергеевич Горовой! — вещал кто-то невидимый.
Еще раз Данька обреченно вгляделся в неподвижные фигуры спутников и, понимая уже, что разбудить их ему не удастся, пожалел об отсутствии Упуата.
А затем решительно зашагал к утесам.
…Окруженный облаком тусклого свинцового света, на камнях сидел человек… Вернее, силуэт, напоминающий тощую человеческую фигуру, с ног до головы закутанную в развевающуюся под ветром (но его не было!) хламиду.
И тут археолог-недоучка каким-то шестым (или двенадцатым) чувством догадался, кто перед ним.
— Ну, здравствуй, акху, — произнес Даня со смешанным чувством того самого отчаянного мужества, когда уже вроде и страшиться больше нечего, и жгучего любопытства.
«Не убил сразу, значит, я ему зачем-то нужен».
— Зови меня лучше Стоящий У Тропы, — прошелестел ночной гость. — Так переводится на твой язык мое имя… или титул, если угодно.
Горовой склонил голову то ли из почтения, то ли просто в знак приветствия.
— Я занимаюсь примерно тем же, чем твой друг Упуат среди нетеру. И заодно — я один из тех, кто отвечает за контакты моего народа с людьми.
«Ага, паблик рилейшенз».
— Пока твоего четвероногого приятеля здесь нет, я решил посетить тебя и пообщаться без помех.
— Ну, хорошо, Стоящий, и зачем же я вам понадобился? Продать вам душу предлагать не будете? — Даня решил сразу взять, как бы здесь сказали, Аписа за рога.
— Нам есть о чем поговорить, человек, — бесстрастно ответил силуэт. — Жаль, мало времени. Во-первых, я хочу сказать, что далеко не все из нас разделяют точку зрения наших неразумных собратьев, затеявших все это. Скажу больше. Их, желающих переиграть судьбу, меньшинство. Они жаждут отмщения за ту давно позабытую битву, которую мы проиграли, и это желание затмевает их разум.
«Вот так так! — промелькнуло у Даниила. — Прямо тайны мадридского двора!»
— Не буду стараться показаться лучше, чем я есть. Я говорю с тобой лишь потому, что мы страшимся последствий того, что задумали эти… — ночной гость поискал соответствующее слово, — безумцы. К великому несчастью, эта горстка наших братьев имеет шансы на успех.
— А что они вообще затевают? — осведомился молодой
— Хороший вопрос, — ему показалось, что акху посмотрел на него с некоторым уважением. — Отвечу, хотя это знание тебе мало что даст. Они хотят оживить…— дальше послышалось какое-то ритмичное гудение вперемешку с писком и щелчками.
— Кого? — лицо археолога вытянулось.
Акху раздумывал несколько секунд, затем последовала новая серия подвываний вместе с треском и пощелкиванием — уже на полтона ниже.
— Не понимаю…
— Не выходит? — чужак, казалось, был удивлен.
— Ну что ж, попробуем по-другому…
И на Даниила накатила волна чего-то неимоверно жуткого, отвратительного, чудовищного и непередаваемо чужого. Как будто все привычное и обыденное переменилось, нет, извратилось. Как если бы воздух стал водой, а твердь — киселем, свет — мраком, а вода — жидким огнем.
Хотя все это длилось доли мгновения, Горовой пришел в себя далеко не сразу.
— Что это было? — наконец спросил он. — Кошмар какой-то!
— Я всего лишь попробовал передать тебе наши представления об этих существах, — пояснил гость. — Ты наверняка слышал, кто такие Великие Древние.
Ну, хотя бы от своих знакомых нетеру.
— Угу, а также о Предтечах, Основоположниках, Творцах, Странниках и так далее…— проворчал Даня, вспоминая когда-то прочитанные фантастические романы.
Акху, кажется, слегка усмехнулся.
— Тогда все куда проще. Не знаю, что тебе там говорили, но вот как все обстояло на самом деле.
В голосе пришельца зазвучала напевная торжественность. Наверное, так или почти так пел свои гекзаметры Гомер.
— Когда-то, в неизмеримую древность, во Вселенной зародился самый первый разум. Это и были Древние. Никто из нас, их детей, не знает, как они выглядели и был ли у них вообще какой-то облик. Они и создали нас — акху, ихигов, Наблюдающих и еще многих. Может быть, и эти выскочки нетеру тоже их творение; а вдруг, как знать, и люди — это часть их замысла? Но, — Стоящий У Тропы словно спохватился, — это сейчас не важно, тем более что они давно исчезли. Вымерли, а возможно, ушли из нашей Вселенной. Важно другое — у Древнейших были братья, вернее, другая ветвь их рода. Они были подобны им могуществом, но несли зло и разрушение. Между ними и Древними разыгралась великая война, что потрясла Вселенную и обратила в прах мириады миров. Те, о ком не осталось даже имени, были повергнуты, но не уничтожены до конца. Так вот, мои братья… мои неразумные братья, пытаются сейчас пробудить к жизни одного, из немногих уцелевших…
Вновь свист и щелчки.
— Только поэтому, еще раз повторю, я здесь. Поверь, если бы речь шла только о нашем споре с нетеру, мы бы ни за что не выступили против своих сородичей.
— И что, они не понимают?.. — начал было Данила. Акху вновь как будто усмехнулся, хотя не издал ни звука.
— Ну конечно же не понимают. Откуда им понять, что за силу они хотят вызвать в мир? Ведь самые старшие из нас появились спустя бездну времени после того, как та война завершилась. А может, рассчитывают, что смогут контролировать вызванное ими чудовище или…