Путь в Беловодье
Шрифт:
Так она стояла несколько минут, будто окаменев, как вдруг почувствовала, что кто-то хватает ее за локоть. Инстинктивно Тина притянула сумочку с деньгами и документами к себе. Обернулась. Рядом стояла какая-то тетка в платке и застиранном фланелевом халате, который она носила вместо платья.
– Угол не нужен? – спросила тетка. – Я дешево сдаю. Одна-единственная койка осталась. Последняя.
– Да, да, мне ночевка нужна! – радостно закивала Тина.
Вноьв мелькнула надежда: вдруг завтра удастся пробиться к Аглае Всевидящей?
Тетка не обманула.
– Кого ищешь? – спросила женщина, привстав.
Тина замялась, не зная, что и сказать. Кого она ищет? «Человека, – напрашивался ответ, – просто человека». Но она промолчала.
– Я сына ищу. В Чечне пропал. Может, жив. Валентина Васильевна меня зовут, можешь просто Валя. А тебя?
Тина назвалась.
– Я номерок к Роману Вернону взяла. Слышала про такого?
Девушка отрицательно покачала головой, со стыдом признаваясь, что, обладая колдовским даром, не знает светил этого мира.
– Его хвалят. Скажу по секрету: у меня два номерка. Один – про запас. По два номерка в одни руки дают. Вот я и подумала: приедет издалека человек, в дороге умается, а ему необходимо к Роману Вернону попасть. Номерков, как всегда, нет, очередь на три дня вперед расписана. А тут я. Как чудо. Может, мне и зачтется это доброе дело.
– Мне нужен номерок. Просто необходим, – сказала Тина неожиданно для себя и молитвенно сложила руки.
– Я так и знала. – Женщина достала из сумочки кружок серебряной фольги с выдавленным номером и протянула Тине.
– Сколько я вам должна?
– Да ничего. Я же сказала – доброе дело.
Тина отыскала в сумочке газетную заметку о темногорских колдунах. Да, Роман Вернон в тексте упоминался. Правда, вскользь. Было сказано, что он повелитель водной стихии, а «господин Вернон» – псевдоним, все колдуны псевдонимами пользуются. На самом деле зовут его Роман Васильевич Воробьев, родился он в селе Пустосвятово и занимается исцелениями и снятием порчи, а также может находить пропавших. И все.
Женщины почти всю ночь проговорили, каждая рассказывала о себе. Вернее, говорила Валентина Васильевна. К утру стало Алевтине казаться, что роднее этой женщины у нее на свете нет человека. Она знала множество подробностей про семью Валентины Васильевны, про мужа, про сына, что пропал на войне, про невесту сына, которая жениха не дождалась и выскочила замуж за хозяина ларька, про друзей сына, про увлечения сына, про… Они заснули на рассвете и, если б хозяйка не грохнула в дверь кулаком, проспали бы до полудня.
Подходя к двухэтажному дому господина Вернона, Тина страшно нервничала. Боялась, что и здесь какой-нибудь ражий тип столкнет ее с крыльца и не пустит дальше порога. Дом колдуна стоял в глубине участка, отгороженный от улицы сплошной кирпичной кладкой забора, деревянными воротами, а также густой сетью яблоневых веток.
– Зачем господину Вернону охрана?! – почти с религиозным восторгом воскликнула распорядительница. – Его колдовская сила охраняет.
– Сильнее Вернона никого в Темногорске нет! – поддакнула Валентина Васильевна.
«Они все здесь сумасшедшие, – решила Тина, – и я тоже чокнутая. Но я иногда смеюсь над собственной глупостью. А они такие серьезные, что поневоле начинаешь чувствовать себя виноватой».
– Марфа Сталеновна, вы уж нас в конец очереди не отодвигайте, – попросила Валентина Васильевна и сунула в ладонь распорядительницы сложенную в несколько раз бумажку. Та глянула и скривилась: «денежка»-то была «деревянная».
Ждали долго. О Романе Верноне рассказывали чудеса. Стоит ему показать фото, и он тут же отыщет пропащего. Будто бы находит он человека где угодно, даже под землей, в прямом смысле этого слова: если убит и закопан, колдун непременно укажет где.
– Вчерась при мне одной дамочке могилку аж в Сибири указал, – объясняла распорядительница ожидавшим приема.
При этих словах Валентина Васильевна вздрогнула и бросила на Тину умоляющий взгляд.
– Ваш сын жив! – Тина изо всей силы стиснула локоть своей новой подруги.
И в тот же миг поняла, что нет, не жив. Давно уже не жив. Показалось Тине, что внутри у нее все обрывается. Будто она сама, а не кто-то другой, в этой безвременной смерти виновата. И от вины этой никак не откреститься. Оказывается, это так страшно, когда у тебя дар.
А Валентина Васильевна уже всходила на крыльцо. Как на эшафот.
«Я ошиблась», – попыталась упросить немилосердную судьбу Тина, но знала, что бесполезно, не поддастся на подобные уловки фортуна.
Валентина Васильевна пробыла в доме минут пятнадцать. Вышла с потемневшим, совершенно чужим лицом, стала спускаться, беспомощно нашаривая рукой перила. Оступилась, едва не упала, и вдруг завыла в голос, припав к перилам; принялась рвать с головы платок и бить себя кулаком в грудь. Люди к ней сбежались. Нет, не ошиблась Тина. И господин Вернон не ошибся.
– Девушка, чего ж вы стоите? Ваша очередь! – строгим голосом обратилась к ней Марфа.
Тина хотела подойти к Валентине Васильевне и сказать… Да что тут скажешь?! Надгробье гранитное метровой вышины человека не заменит.
«Мне теперь будет удача, она мое счастье выкупила», – пронеслась в голове у Тины кощунственная мысль.
Кабинет колдуна был погружен в полумрак, золотистый отблеск свечей ложился на бархатные портьеры. Господин Вернон сидел в глубоком кресле, сцепив в замок длинные пальцы. На столе перед ним стояла белая тарелка. И все. Ни черепов, ни четок, ни карт таро, ни прочей колдовской шелухи. Пахло странно. Так возле реки веет влагой и водорослями. Только здесь этот запах мешался с запахом горящего воска.