Путь в Эльдорис
Шрифт:
"Интересно, он все еще считает меня своим другом?" - подумала я и ощутила легкое касание. Знакомое, но не Лива.
"Конечно, ты мой друг, Таня!
– пылко сказал мыслью принц.
– Признаться, я тоже боялся, что ты забыла меня".
Я ухмыльнулась и подумала, что в сущности мы с Эдом чем-то похожи. Два ребенка под покровительством одного Наставника.
– Рассказывай, - велел тем временем тот.
– Наставник. Дела наши... в общем, все плохо. Не знаю, с чего начать. Запасы продовольствия подходят к концу, а погода не позволяет сеять и сажать новое. К тому же то, что есть, начало портиться, оставшиеся в деревнях маги не справляются со всем. А еще нахлынули болезни. Сырость и холод дают о себе знать. Такого количества эфира, чтобы обеспечить
– Я оказался не готов, Наставник. Я плохой ученик.
– Мы все оказались не готовы, Эданор. Ты не должен падать духом и опускать плечи. Поверь, они способны вынести все это и стать опорой другим. Действуй, делай то, что в твоих силах. Пусть в домах устанавливают печи для сгорания древесины, это позволит обогреть дома и людей, не затрачивая магию. Для запасов нужно, напротив, подобрать прохладные, но сухие места. Мы поможем, но не сможем остаться надолго. Я свяжусь с Ивонгом, и попрошу его если не приехать самому, то прислать кого-то тебе в помощь. А сейчас я хотел бы увидеть Королеву.
– Конечно, - кивнул принц и взглянул на меня.
– Я найду чем себя занять, Эд. Зайду на кухню и попробую понять, чем могу быть полезна. В моем мире нет магии, - сказала я, постаравшись улыбнуться.
– Вдруг это будет полезно?
– Да, спасибо, Таня. Увидимся, - сказал Эд, и они ушли.
А меня охватили сомнения. Что в самом деле я могу сделать? Разве не догадаются они и без меня о том, что в домах можно поставить печи из кирпичей, а продукты хранить в погребах, разве знаю я сама что-то большее? О голоде? О болезнях? Что может дать мой мир этому? Для меня все это - волшебная сказка, постепенно превращающаяся в страшную и безрадостную, но за поворотом меня ждет мой мир. Мой, погрязший в пороках и эгоизме, пропахший выхлопами и ядовитыми испарениями, заваленный грудами отходов и населенный неприветливыми, занятыми только собственным благополучием, людьми... по большей их части. Но он так привык к апокалипсису, в котором прибывает, что уже перестал его замечать. И я вернусь и не замечу. Я всегда могу вернуться, теперь я знаю, как. Но здесь... у этих людей нет выбора, нет другого дома. И разве заслужили они эти беды? Эти светлые добрые люди, живущие в гармонии со всем, окружающим их? Нет, нет и нет! Но что я могу?
Я металась по комнате (той самой, моей комнате), не замечая ничего вокруг и все больше впадая в беспокойство. Мой котенок, давно вылезший из запазухи, терпеливо устроился на каком-то диванчике и удивленно поглядывал оттуда на меня своими синими глазами. Я остановилась и присела рядом с ней.
– Как же мне быть, Луна?
– спросила я, и та потерлась о мою руку. Белая ее шерсть излучала слабое свечение. Я пригляделась, невольно переходя на более тонкое восприятие и увидела, как белые иголочки света, исходящие от нее, касаются моей кожи.
"Я так мало знаю, - подумала я, но ощутила, что волнение утихает.
– Я собиралась на кухню, навестить Жана и Флорис, вот туда я и пойду", - решила я и, прихватив котенка с собой, направилась в нижний этаж дворца.
Жан и Флорис были так рады моему появлению, что это помогло мне окончательно успокоиться и почувствовать себя так, словно я вернулась домой. Туда, где меня любят и ждут. Тепло их сердец разливалось по мне живительным бальзамом, и вместе с ним возвращалась уверенность в том, что я оказалась здесь не просто так. Раз я здесь, значит, я могу помочь. В голове сами собой стали всплывать картинки разных конфигураций деревенских печей, дымоходов и банок с соленьями. Я долго рассказывала Жану и собравшимся вокруг него работникам кухни все, что приходило мне на ум. Например, посоветовала из тех продуктов, которые стало теперь сложно хранить в свежем
Я чувствовала радость от того, что смогла оказаться полезной. Оживившийся Жан уже составлял списки того, что в ближайшее время ему следует заготовить и продумывал тут же вопрос о том, как донести эту информацию и до других поваров и просто хозяек. Смотря на все это, мне начинало казаться, что по большей части ему не хватало толчка извне, чем, собственно, моих банальных советов. Я тоже активно включилась в процесс вместе с ним и, похоже, несколько увлеклась, потому как, когда на кухне меня отыскала Джетта, я буквально подскочила от неожиданности. Я крепко обняла девушку, ставшую здесь мне подругой, чувствуя себя виноватой от того, что даже не поинтересовалась, во дворце ли она.
– Я так рада тебя видеть, Джетта!
– Я уж думала, не свидимся, - сказала растроганная Джетта.
– А мне ведь есть, что тебе рассказать, - добавила она почему-то шепотом.
– Ты о чем, Джетти?
– Пойдемте в сад.
– Хорошо. Подожди минуточку, я только оставлю котенка Флорис.
Все, включая главную кухарку, были в восторге от белоснежной Луны и с радостью взялись присмотреть за ней.
– Отчего такая скрытность?
– спросила я, когда мы вышли в серый промозглый сад, усыпанный опавшими желтыми листьями. Тут было зябко и неуютно, но Джетта уверенно усадила меня на скамью, словно бы и не замечая скверной погоды.
– Лишние уши тут ни к чему, - сказала она негромко.
– Помните, вы просили меня кое-что узнать?
– Джетта, молю тебя, "ты"! "Ты", а не "вы"!
– Да-да, прости. Так вот - я узнала!
– И что же стало тебе известно?
– спросила я, вспоминая, как поручила Джетте разузнать все возможное о том пруде с фонтаном, где я приняла дар воды, и о самом факте получения подобного дара.
– Мне удалось найти старинные карты той местности еще до того, как город разросся так далеко. Никакого фонтана там тогда не было, но был источник, образующий маленький пруд с кристально чистой ледяной водой. Не буду утруждать тебя подробностями моих поисков, которые заняли не один день, но мне удалось узнать, что некоторые из жителей расположенной неподалеку деревни почитали это место как священное, полагая, что оно объединено единой подземной жилой с самим Амтани-ланом.
– Что за Амтани-лан?
– Это священное место, подземное озеро, сокрытое в пещерах и озаренное сиянием самой Белой Матери и Сестры.
– Постой, это то место, где может быть снят обет, принесенный ее именем, так?
– Да...
– несколько удивленно сказала Джетта, а потом посмотрела на меня пристальнее.
– Так значит, это все-таки правда, и ты - та самая?
– Какая "та самая"?
– Та, кто снимет обет с Наставника принца Эданора. Не подумай, что мы сплетничали, но родители Ливолиса дружны с Флорис, очень редко, но они бывают здесь. И сердца их всегда покрыты саваном печали за их сына.
– И почему они решили, что есть кто-то, кто снимет обет?
– Ох, Таня, не знаю, хорошо ли все рассказывать... Я услышала случайно, поверь, не хотела влезать не в свое дело, но... его матери был дан сон. Она видела озеро Амтани-лана и свершаемый обряд. Она не видела лица его избранницы, но говорила о сиянии любви, исходящем из их сердец. Так это действительно ты?
– спросила она и уставилась на меня в упор, несомненно ожидая ответа.
Я же при ее словах вспомнила о том, как сильно люблю Лива и желаю того, чтобы этот загадочный обряд был свершен, наконец освободив и его, и меня. Унесясь в самые светлые свои воспоминания, я почувствовала на губах вкус его поцелуя и тепло объятий. А потом увидела, как глаза моей подруги внезапно округлились и наполнились восторженным удивлением.