Шрифт:
А. Жиров
ПЕРВЫЙ
Драматический сказ в двух частях
Проложившим человечеству дорогу в космос посвящается
И в а н.
М а р ь я.
С ы с о й.
С е р г е й
Н и к о л а й П е т р о в и ч.
С т е п а н.
Е р о ф е е в н а.
Л у п а т о в.
Г о с т ь.
Действие происходит в России в XVIII, XIX, XX веках.
Действующие лица собирательные. Исполнителям ролей предлагается провести одну смысловую линию через несколько характеров.
В пьесе использованы стихи В. Брюсова и Л. Мартынова.
Единственное, что может отменить войну навсегда, это изменение человеческой психики. У тех, кто, взлетев над землей, увидит ее во всей красоте и хрупкости, психология будет меняться. Сначала это будут единицы, потом сотни, потом миллионы. Это будет совсем другая цивилизация. Другое человечество. Они совсем по-новому оценят красоту земли. Вкус каждой ее ягоды…
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Х о р
Дедал Мой сын! Мой сын! Будь осторожен, Спокойней крылья напрягай, Под ветром путь наш ненадежен, Сырых туманов избегай. Икар Отец! Ты дал душе свободу. Ты узы тела разрешил. Что ж медлим? Выше! К небосводу! До вечной области светил! Дедал Мой сын! Мы вырвались из плена, Но пристань наша далека: Под нами — гривистая пена, Над нами реют облака… Икар Отец! Что облака! Что море! Удел наш — воля мощных птиц: Взлетать на радостном просторе, Метаться в далях без границ! Дедал Мой сын! Лети за мною следом И верь в мой зрелый, зоркий ум. Мне одному над морем ведом Воздушный путь до белых Кум. Икар Отец! К чему теперь дороги! Спеши насытить счастьем грудь! Вторично не позволят боги До сфер небесных досягнуть! Дедал Мой сын! Не я ль убор пернатый Сам прикрепил к плечам твоим! Взлетим мы дважды, и трикраты, И сколько раз ни захотим! Икар Отец! Сдержать порыв нет силы! Я опьянел! Я глух! Я слеп! Взлетаю ввысь, как в глубь могилы, Бросаюсь к солнцу, как в Эреб! Дедал Мой сын! Мой сын!РУССКИЙ ИКАР
Темно. Появляется титр «Рязань». Затем другой — «1731». Титры исчезают. Слева все различимее отсвет костра. Возле него два человека. Это И в а н и С ы с о й. Они возятся, налаживая что-то.
И в а н. Подбрось еще, Сысой.
С ы с о й (бросая в костер топливо). И то, подбросил. А дух какой тяжелый!
И в а н. Вот славно!
С ы с о й. Чего ж хорошего? Такая вонь.
И в а н (весело). Изрядно, брат! Чем больше будет гари, тем выше в небо улечу!
Постепенно светает. Различаются контуры палисадника перед церковью. К вековой березе привязан канат. Он сильно натянут. Видна тень воздушного шара и петля для воздухоплавателя.
Под утро-то свежо.
С ы с о й. Да ты к костру поближе встань.
И в а н (бегает, чтобы разогреться). Да ну его, костер! Потом хужей озябнешь. Ты побегай, оно надежней. Быстрее б в небеса, чай, там теплей!
С ы с о й. Ну да, теплее, как же! Там копится роса. (Снимает кафтан.) Держи, замерзнешь!
И в а н. Да ну его! Как шар, растет?
С ы с о й (подкидывая топливо). Растет. Становится похож на самовар. Уж лучше б лопнул он.
И в а н. Типун тебе!
С ы с о й. А впрочем, нет. Пущай себе, а то, коль лопнет, мы, пожалуй, задохнемся. Ох, Ваня, Ваня!
И в а н. Опять завел заупокойну песню?
С ы с о й. Эх, милый! За упокой молюсь я сорок лет.
И в а н. По чьей душе? Ты что, совсем рехнулся?
С ы с о й. Друг Федька… Оторва был, навродь тебя…
И в а н. Что ж он удумал?
С ы с о й. Крылья смастерил, на колокольню влез…
И в а н. И прыгнул?!
С ы с о й. Прыгнул! А почитай, сбежалась вся Рязань…
И в а н. Что, камнем?
С ы с о й. Нет, будто воспарил сперва, будто полетел, потом уж — камнем!..
И в а н. Счастливый!
С ы с о й. Как не так! Доселе слышу глухой удар.
И в а н. Но, баешь, воспарил? Не зря, стал быть, отдал он богу душу. То было при Петре?
С ы с о й. При нем, Великом. Тогда-то и ушел я в звонари, замаливать его грехи пред богом. Уж сорок лет на колокольне этой… Все думаю: а сам бы я решился?..
И в а н. Чего ж молчал?
С ы с о й. Боялся, штуку эту (показывает на шар) не станешь ладить.
И в а н. Ну как не так! Что шар? (Подходит к шару.) Надулся он?
С ы с о й. Готов.
И в а н (примеряется к петле, дает Сысою топор). Слышь, друг Сысой, как сяду прочно я, руби канат. Скорей, а то рассвет не за горами…
Г о л о с М а р ь и. Ваня! Ваня! Ваня!
И в а н. Она! Прочуяла!
С ы с о й. Чутье у ней!
Вбегает М а р ь я почти без сил.
М а р ь я. Успела все же! Ох, Иван! Иван!
И в а н. Как ты узнала?
М а р ь я. Сердце не глухое! Убивец ты!
И в а н. Ну вот!
С ы с о й. Поговорите, я покараулю. Отойду! (Отходит.)
М а р ь я. Гляди в лицо мне!
И в а н. Ну гляжу, и что?
М а р ь я. А то, бесстыжие твои глаза, что за мечтой о небе на земле любовь ты проглядел!
И в а н. Любовь?
М а р ь я. Любовь!
И в а н. Ты — дочка воеводы, я — подьячий. Все этим сказано.
М а р ь я. Вправду говорят, что всяк Иван — дурак!
И в а н (кланяется ей в пояс). Тако спасибо на добром слове!
С ы с о й (в сторону). Милые бранятся, что тешатся. Да только время ль?
И в а н. Время изведать мне: я человек аль червь?