Путь в Обитель Бога
Шрифт:
«Но я хочу! Я молился, я спрашивал! А Нук ничего не ответил!»
«Может, ты задавал не те вопросы?»
Со времени этого разговора прошло много лет. В Предвечного Нука я так и не смог поверить до конца, и не знаю, верит ли в него Имхотеп. Мало ли, что он говорил, ведь как раз перед этим я его замучил расспросами о Нуке и Обруче Миров. Но с тех пор я учился задавать правильные вопросы, и, самое главное, перестал спешить их озвучивать — даже в мыслях — потому что очень быстро убедился, что ответы Предвечного Нука обычно бывают подстать его предостережениям. Например, не стоит всерьёз интересоваться, насколько будет больно человеку, который опрокинет на себя котелок с кипятком. Иначе можешь запросто опрокинуть его сам, и тогда уж точно узнаешь, насколько
И ещё я уяснил, что склонность Имхотепа беседовать с каждым встречным-поперечным, выпытывая новости, есть ни что иное как маскировка. Спору нет, из разговоров с путешественниками можно многое узнать. Но так же легко скрыть под этим поверхностным знанием свою собственную необъяснимую осведомлённость.
Теперь я всерьёз размышлял над тем, действительно ли мне хочется знать, что произошло с караваном Цуя. Может, лучше вместо этого выпить ещё стаканчик.
Но было нечто, что мне хотелось прояснить для себя непременно.
— Недавно мне в руки попала одна вещь, — начал я.
— То, что вы с Тотигаем забрали у погибших ибогалов, есть настоящая Книга Зилар, — сказал Имхотеп.
Как я ни был готов к его фокусам, всё же невольно вздрогнул. Так он ещё никогда не открывался.
— Знаю, — ответил я.
— Ты знаешь не всё, — возразил Имхотеп. — Книг существует несколько, но это подделки, не обладающие и малой долей могущества и власти, которые может дать настоящая Книга тому, кто чист сердцем. Она способна разговаривать с разумом.
— Как разгребатели? — сказал я первое, что пришло на ум.
— Нет, она не обладает собственной жизнью. Но с её помощью можно делать гораздо более удивительные вещи, чем прокладка троп в мехране.
— А для чего служат Книги-подделки?
— В качестве хранилищ энергии. Когда-то ибогалы обнаружили настоящую Книгу, но не смогли ею воспользоваться в полной мере из-за нечистоты сердец. Они знают, что она такое, или думают, что знают. Но, несмотря на все старания, сумели получить доступ только к одному из её удивительных свойств. Книга есть безбрежный океан Силы — чистой энергии. После множества неудачных попыток, яйцеголовые научились создавать резервуары для этой энергии, которые выглядят точно так же, как оригинал, но с небольшим отличием. В нижней части резервуара есть отверстие, куда вставляется… — Имхотеп замялся, подыскивая подходящее слово. — Куда вставляется диам-доал настоящей Книги.
По-нукумански это означало «тело ключа».
— Та крестообразная штука на торце? — переспросил я.
— Да, но под «диам-доал» здесь нужно понимать и весь предмет целиком. Настоящая же Книга никаких отверстий не имеет.
— И яйцеголовые используют поддельные Книги для заправки своих разрядников, — заключил я.
— Твою тоже можно так использовать, — сказал Имхотеп. — Но нужно уметь управлять своими мыслями. Ты должен точно знать, сколько Силы тебе нужно.
Ну что ж, ситуация начала проясняться. Умники в погибшей Утопии своими мыслями управлять явно не умели, и выкачали из Книги не меньше энергии, чем могло потребоваться для небольшой ядерной войны, что и привело к гибели их полиса. Я чувствовал, что понапрасну потерял двадцать пять галет, потраченных на выкуп Генки Ждана, но откуда мне было знать, что Имхотеп с ходу выложит всё об интересующем меня предмете, да ещё станет рассказывать столь охотно?
— Когда условия жизни на Додхаре изменились в худшую сторону, ибогалы попытались создать корабли, способные достичь других планет,— продолжал Имхотеп. — Но у них ничего не вышло. Ибогалы использовали естественную собирающую способность геометрических форм, энергетику животных и растений, тепло солнца. Однако их полуживые летательные аппараты, легко преодолевающие тяготение собственной планеты, оказались неустойчивы к воздействию космических излучений. Яйцеголовые так и не сумели высадиться даже на Луне, и попытки вскоре были прекращены. Тогда они сосредоточились на возможности колонизации миров Обруча, что и было ими осуществлено во времена первого Проникновения. Немного позднее им
— Но как бесконечная энергия может быть заключена в конечном объёме? — спросил я. — Я не умник, но всё же понимаю, что это невозможно.
Имхотеп замолчал, глядя куда-то в сторону.
— Я не знаю, — наконец ответил он. — Но думаю, что настоящая Книга лишь открывает доступ к Источнику Силы. В ней самой не содержится ничего.
Вот значит как. Передатчик идеальной энергии, прокачивающий её через себя, извлекающий эту энергию… Откуда? Насколько я знал мифологию Додхара, Источником Силы называли то, что питает всё Мироздание в целом. Разобраться в том, что это на самом деле, мне представлялось невозможным. Во-первых, сам я знал очень мало. Во-вторых, следовало учитывать, что те же нукуманские предания не просто сказки, а память народа, некогда бывшего частью мощной биотехногенной цивилизации. Мифы изобиловали чисто техническими терминами, смысл которых не всегда был ясен и самим нукуманам, давно растерявшим былые знания, а о полном переводе их в привычную людям систему понятий нечего было и думать. Существовали ещё Священные Тройбы керберов, передававшиеся при помощи устной традиции, Великий Свод Кийнака, куда, как говорят, были записаны заклинания народа кийнаков, и Лейлол Дракона, вобравший в себя наследие двух родственных кийнакам рас, но в такие дебри я не стал бы и пробовать пробраться. Все эти народы и расы вели непрекращающийся поединок на выживание с Додхаром, становившимся всё более жарким, и последние пятнадцать, а может, двадцать тысяч лет почти непрерывно воевали друг с другом и яйцеголовыми. Потом началось Проникновение, и появились мы, ставшие для одних новыми союзниками, а для других — всего лишь новыми противниками…
— Откуда ты узнал, что Книга у меня? — спросил я. — Ведь я ничего не успел сказать тебе.
— Я её почувствовал, — ответил Имхотеп. — Это сочетание неизмеримой мощи и абсолютной пустоты… оно уникально.
— А яйцеголовые её тоже могут чувствовать?
— Далеко не все. Её нельзя засечь при помощи каких-нибудь приборов. Но среди ибогалов есть…
Наш разговор прервали вопли и страшный шум, хотя я думал, что шуметь и вопить сильнее, чем это во время нашей трапезы делал народ в общем зале, уже невозможно. За разговором я не заметил, как из Харчевни вышли все попрыгунчики, и вот теперь они возвращались. Крики приближались со стороны южных врат, и вскоре толпа ввалилась в зал. Передовые тащили что-то большое, и когда я разглядел, что именно, мне стало не по себе. Даже Тотигай привстал со своего места на полу, хотя тут же и улёгся обратно.
— Боже, — сказал я. — Эти придурки всё-таки его распяли.
Попрыгунчики проволокли свою ношу прямо к подиуму, согнали оттуда стриптизёрш и для начала закинули наверх стол. Один из них влез на него и стал вколачивать в примыкавшую к подиуму стену железный костыль. Возился он долго, поскольку между каменными глыбами, из которых сложена вся Харчевня, швы такие тонкие, что туда и лезвие ножа не просунешь. Когда наконец у попрыгунчика получилось, остальные с рёвом водрузили крест у стены и привязали его к костылю, чтобы не упал.
Проповедник выглядел ужасно. До этого я его не видел, а после спасения Генки вообще о нём забыл, но попрыгунчики-то его без внимания не оставляли. Мало того, что над ним издевались целых два дня, так теперь ещё и приколотили к кресту, сделанному из брёвен, которые старик Макинтош привозит в Харчевню на дрова. По-настоящему приколотили. Гвоздями.
— Господи, что за идиоты, — сказал я. — Почему бы просто не убить его, если он им до такой степени не нравится?
— Это же люди, — подал снизу голос Тотигай. — Вот у нас, у керберов…