Путь ветра
Шрифт:
А это ещё больше бесило Антона. В его понимании Петя был человеком второго сорта и просто обязан был ходить, опустив голову. И уверенное спокойствие одноклассника, которое было не напускным, а исходило откуда-то изнутри, не вписывалось в картину жизненных ценностей Шишкарёва.
Глава 4
Заканчивался урок труда, а с ним и последний урок этого дня. Ребята ёрзали на стульях; перешёптываясь, обсуждали, куда пойдут после школы. Прозвенел звонок,
– А, Мурзин, Семёнов, вы здесь. Вы-то мне и нужны. Возьмите лопаты у завхоза: надо почистить снег на заднем крыльце. Сейчас должны привезти продукты в столовую, а там всё в снегу. И дворник наш, к сожалению, лежит с простудой. Хотя, сдаётся мне, что это и не простуда вовсе, а запой. Помогите, мальчики.
Семёнов нехотя пошёл в сторону каморки завхоза. А Петя остался стоять на месте.
– Я не пойду, – заявил он. – Мне сейчас некогда. Меня мама ждёт, ей на работу уходить. В нашем дворе чистить тоже некому.
Глаза завуча практически вылезли из тонких оправ очков. Она не привыкла, что с ней спорят, и не ожидала такого от Мурзина: он слыл парнем спокойным и безотказным.
– Как это ты не пойдёшь? – в голосе задребезжали колокольчики недоумения. – Ты что, отказываешься? Мурзин! Ты знаешь, где лопаты! – И завуч развернулась на каблучках, чтобы гордо удалиться от неугодного ученика, не в её правилах на такую вошь время тратить.
– Я не пойду, – спокойно и твёрдо повторил Петя. – Мне некогда.
– Ах так! Ну тогда я расскажу директору, как ученик восьмого класса сорвал поставку продуктов и что в столовой не из чего готовить!
Петя молчал. Завуч начала распаляться: ей трудно было пережить непослушание ученика, да ещё не какого-то элитного, а самого простого. Тут неожиданно на помощь Пете пришёл трудовик Иван Дмитриевич, уже преклонных лет мужчина:
– Анна Николаевна, но ведь Мурзин объяснил, что ему некогда. Почему педсовет считает, что ребёнок должен выполнять работу человека, который получает за это заработную плату?
– Иван Дмитриевич, и вы туда же? Значит, бабулькам за пирожок он готов чистить, а родной школе помочь нельзя. Так и быть, его покормят. Я распоряжусь! – завуч чисто по-женски старалась ужалить в незащищённое место, как оса.
– Ну уж, Анна Николаевна, здесь вы совсем не правы. Чем занимается Мурзин после школы – это его личное дело, и в его взаимоотношения, как вы выразились, с бабульками, лезть не надо. Унижать парня кормёжкой тоже не стоит, он у вас ничего не просил. Зачем же вы так?
Завуч не стала больше слушать; развернулась и, громко стуча каблуками, вышла из кабинета. Семёнов помялся, потоптался и ушёл чистить крыльцо. Петя сложил инструменты в стеллаж и подошёл к трудовику, заполняющему журнал.
– Спасибо, Иван Дмитриевич.
– На здоровье, сынок. Внимания на неё не обращай, ты всё правильно сделал, по совести. Только ведь клевать она тебя будет, карга. Таким, как ты, Мурзин, тяжело в жизни приходится, будь готов к этому. Не любят честных. Любят тех, у кого деньги, и тех, кто как Семёнов. Хотя он парень тоже неплохой.
– А как же быть тогда? – так же тихо спросил мальчик. Он поразился, найдя в старом учителе защитника. – Почему честность не любят?
– Потому что честным быть трудно, сынок. Ты посмотри вокруг, все же врут: о том, сколько зарабатывают, о том, что думают, даже о чём мечтают, боятся сознаться. И сами не видят обмана. Люди заворачиваются в своё враньё, как в одеяло, греются этой ложью.
– Что же делать?
– Жить, Петя, жить. Самое главное, чтобы твоя правда в сердце тебе светила. Не позволяй её заплевать и замарать. Желающие въехать на чужом горбу в рай всегда найдутся. Слушай себя.
– А как слушать себя?
– Ну а как ты до этого делал?
– Я не знаю, я не думал…
Трудовик устало улыбнулся, сощурив глаза. По лицу побежали морщинки-лучики.
– Предложили тебе дело, любое, пусть даже в магазин сходить или вон снег почистить, – не торопись с ответом, спроси себя: «Хочу ли я этого?» И ответ придёт, ты сразу его почувствуешь и поймёшь, надо ли тебе это. Вот и слушай себя, свои ответы. Они не подведут.
– А как быть, когда надо что-то делать, а не хочется? – мальчику очень нравилась эта беседа.
– То же самое – слушать себя. Ведь именно так ты сейчас поступил с Анной Николаевной, просто ты не понимал своих мыслей. Помни, что у тебя всегда есть выбор – делать или нет. Иногда можно уступить, если ты считаешь, что так будет лучше. А порой важно настоять на своём.
Петя молчал, осмысливал услышанное. Иван Дмитриевич смотрел на него с нежностью и сочувствием. На таких, как этот мальчик, и держится мир. Но как же таких мальчишек треплет за это жизнь. «Да пребудет с ним сила», – подумал он, глубоко вздохнув.
– Жизнь порой напоминает ветер, сынок. Он ведь тоже бывает разным. В знойный день охлаждает, в морозный – холода добавляет. К нему можно относиться по-разному. Можно ненавидеть, а можно видеть в нём дорогу к новому, к переменам. Ведь именно ветер пригоняет тучи с дождём, но именно он и отгоняет их от солнца, даря земле свет. Так и наша жизнь похожа на ветер: можно нести в мир холод и неудобства, а можно одаривать теплом и приносить дожди в засушливое лето, – пожилой учитель улыбнулся своим рассуждениям, – Но ветер не выбирает каким ему быть, а человек может, если будет жить по своей правде и дуть в то направление, которое подсказывает ему сердце.