Путь воина (Боевые роботы - 2)
Шрифт:
Лопар, очевидно, когда-то участвовал в тренировках на выживание. Правда, то же самое, вообще-то, можно было сказать и об Эйдене. Проклиная себя за бездеятельность, он попытался вспомнить что-нибудь, что можно было бы применить в данной ситуации. Просидев столько времени в укрытии, он дал Лопару возможность приготовить множество ловушек. Эйден самоуверенно полагал, что лес - это его территория, Лопар же очень быстро к ней приспособился. Может быть, вначале Эйден и обладал некоторым преимуществом, но теперь оно было утрачено, он действительно превратился в дичь.
Он должен был как-то переломить
Эйден пошел осторожнее, ощупывая выраставшие из темноты препятствия. Обнаружив еще одну лиану, натянутую меж двух деревьев, он сбредал ее с двух сторон ножом, смотал в большой моток и повесил через плечо. Минуту спустя, он за что-то зацепился и упал совсем рядом с заостренным колом. Выдернув из земли, Эйден ощупал его. Лопар умело поработал ножом: конец обструган ровно, симметрично и остро. Эйден заткнул кол за пояс.
Теперь он проявлял большую осмотрительность и помимо прочего тщательно принюхивался, что помогло ему найти еще одно убитое животное. Осторожно ощупав дерево, на котором висел труп, Эйден обнаружил, что туша засунута между двух веток. Труп был еще теплым. Значит, животное погибло недавно. Прижавшись спиной к стволу, Эйден прислушался, пытаясь определить, где дев Лопар.
Однако ничего не услышал.
Он положил заостренный кол у основания ствола так, чтобы потом его можно было легко найти, неслышно залез на дерево и оказался рядом с животным. Проведя рукой по шерсти, он отыскал место, под которым должно было находиться сердце. Затем разрезал шкуру зверя, вскрыл грудную клетку, нащупал сердце и принялся вырезать его охотничьим ножом. Медленно и осторожно закончив эту операцию, Эйден наконец вытащил сердце из грудной клетки, поднес его к лицу и коснулся языком. Горячая, соленая плоть с кисловатым привкусом. Чувствовался сильный запах крови.
Сняв с плеча смотанную в моток лиану, Эйден осторожно положил ее на тушу, затем поместил сердце в середину мотка и снял рубашку. После этого он отрезал кусок лианы и использовал его, чтобы превратить рубашку в мешок. Другой кусок он обвязал вокруг своей талии, а на нем укрепил импровизированный мешок с сердцем. Оставшуюся часть лианы он беззвучно сбросил на землю.
Затем он свесился с дерева и прокричал:
– Лопар, я устал от дурацких игр. Ты, в конце концов, воин или трус, который ставит в лесу детские ловушки? Ты вызвал меня на рукопашный бой. Давай наконец разрешим все раз и навсегда.
Он рассчитывал поддразнить Лопара, назвав его трусом. Выкрикнув затем еще несколько оскорблений, чтобы Лопар окончательно определил, где он находится, Эйден быстро взобрался на более высокою ветку. Мешок немного мешал ему, но все же не очень сильно. В голове промелькнула мысль: в том, что он надеется совершить с Лопаром, определенно есть поэзия. Не та поэзия, от которой Эйден приходил в восторг, читая запрещенные книги. А жестокая, безжалостная поэзия настоящей войны.
Наконец до Эйдена донесся звук, явно не похожий на обычные лесные шорохи. До этого ничего похожего он не слышал. Вероятно, рассерженный насмешками, Лопар частично утратил осторожность. Звук был слаб - всего лишь тихий треск какой-то ветки под ногой.
Эйден взял мешок в руки и опустил его перед собой вниз.
Он услышал, как Лопар бросился на шум. Сообразив, где должен сейчас находиться его противник. Эйден прыгнул туда. Его расчет оказался верен: он рухнул прямо на Лопара, ударив противника правой ногой по голове и левой по плечу.
Оба воина упали на землю и некоторое время боролись, перекатываясь друг через друга. Лопар, взмахнув ножом, полоснул Эйдена по руке. Эйден же, преднамеренно не вынимая клинка из ножен, сосредоточил все усилия на том, чтобы блокировать руку Лопара, в которой был нож. В какой-то момент ему это удалось, и тотчас же он сильно ударил ее о ближайшее дерево.
Все еще продолжая крепко сжимать нож, Лопар поднял другую руку, схватил Эйдена за волосы и крепко дернул. От боли у Эйдена на глаза навернулись слезы, но он не отпустил руки врага. Ударив ее о дерево еще раз, он почувствовал, как что-то упало ему на ноги. Это мог быть только нож. Отпустив руку Лопара, в которой тот прежде держал нож, Эйден ударил сомкнутыми пальцами снизу вверх по запястью руки, вцепившейся в его волосы. Сила удара была настолько велика, что пальцы проткнули кожу запястья. Брызнула кровь. Эйден высвободил голову.
Оба воина отлично владели боевыми искусствами, но здесь, в кромешной тьме, это не играло никакой роли, поскольку нельзя было толком разглядеть противника. Эйден превратил единоборство в простую драку, а драться как бывший вольнорожденный он умел неплохо. По шорохам и другим доходившим до него звукам Эйден заключил, что Лопар шарит вокруг себя, пытаясь найти свое единственное оружие.
– У тебя есть время, Лопар, - усмехнулся он.
– Я подожду, пока ты найдешь нож. Я не стал бы убивать тебя безоружным.
Это остановило Лопара.
– Сколько же в тебе дерьма, "вольняга"! Ты даже сражаешься не как вернорожденный воин. Будь ты с оружием или без, я убил бы тебя немедленно.
– Я знаю. Но мне бы очень хотелось все расставить по своим местам: в этом бою победит тот, кто обладает большими достоинствами, а не тот, кому просто сопутствует удача.
Тут Эйден выхватил нож и, выставив его перед собой, стал двигаться в ту сторону, куда, по его расчетам, упал мешок с сердцем животного, который и нашелся довольно быстро.
Лопар перестал шарить вокруг себя, и Эйден понял, что враг отыскал наконец оружие. Значит, предстоящая схватка будет интересной. В полной темноте противникам придется догадываться о каждом следующем движении друг друга. Это будет напоминать схватку диких зверей. Животному не нужно ничего рассчитывать, не нужно оценивать тактику врага. Оно просто набрасывается, царапается, кусается. Если бы оно могло держать в лапах нож, оно бы не отражало чужие удары, а выбрасывало лезвие вперед столько раз, сколько это оказалось бы нужно, не беспокоясь о клинке.