Путь воина. Дилогия
Шрифт:
Он уже понял, что сделал глупость.
Наклонившись к Сладиному ушку, шепнул:
– Скажу «назад» – беги в город. Поняла?
«Только бы не спорила!»
Но девушка была не так воспитана, чтобы спорить с мужчиной, старшим. Она просто кивнула.
– Здорово, купец, – Духарев шагнул вперед, отметив боковым зрением, как поползли следом тени тех, кто позади.
Солнце светило Сереге в спину, и это было хорошо.
– Ну, говори, что надо, – буркнул Духарев.
Горазд не отступил.
– Больно ты дерзок, чужак, – спокойно сказал он. – Но я тя обломаю. Берите его. И девку
– Ах ты козел сраный! – зарычал Духарев, бросившись вперед. Молодцы по бокам Горазда вскинули дубинки, а те, что сзади, бросились к Сереге… Но это был лишь обманный маневр.
Духарев стремительно развернулся, приседая… и один из нападавших, подшибленный, полетел на обочину, второго Серега подсек под колено, и тот плюхнулся на задницу. Двое других быстро затормозили и завертели дубинками…
– А ну назад! – заревел Духарев во всю мочь. У него на поясе висел кинжал, но поначалу Серега о нем просто забыл.
Слада сорвалась с места и помчалась по дороге. Один из нападавших бросился было за ней, но его остановил окрик Горазда.
Двое сбитых Духаревым с ног поднялись. Один прихрамывал, второй потирал ягодицы. Серега подхватил оброненную одним из них дубинку.
– Драться хочешь? – почти мирно спросил Горазд. – Ну, давай драться. Дай-ка мне… – Он забрал дубинку у одного из своих. – Ну? Дерись!
Серега, которому терять было нечего, широко размахнулся и нацелился подшибить купцу голень, поскольку бить по голове, прикрытой шлемом, или по защищенному железом туловищу Духарев полагал бессмысленным.
Дубинка свистнула. Горазд поймал ее своей на полпути – и орудие едва не вырвалось из Серегиной ладони. Тут же последовал ответный удар, Серега отшатнулся – и конец Гораздовой дубинки свистнул в сантиметре от Серегиной груди. А купец тут же прыгнул вверх, едва не угодив Духареву в пах. Серега успел выбросить вниз ладонь. Больно, однако!
Горазд, с виду неповоротливый, оказался куда как проворен. Дубинка так и свистела. Серега уже и не пробовал размахивать собственной. И за кинжал хвататься тоже не рисковал. Вдруг противник решит пустить в ход меч? Короткий клинок играет против длинного только в умелых руках. То есть не в Серегиных. Поэтому Духарев просто прижал палку к предплечью, чтобы в крайнем случае можно было поставить блок, не рискуя сломать руку. Но в основном Серега не отбивал, а уклонялся. Через две минуты он уже дышал, как паровоз, схлопотал один раз по бедру, другой раз по ребрам и, больнее всего, по голени при неудачной попытке лягнуть противника в пах. Этого Духареву было достаточно, чтобы понять: ловить нечего. Надо делать ноги. Оставалось только надеяться, что за это время Слада успела отбежать подальше.
– Хватай! – крикнул Духарев и метнул свою дубинку в лицо Горазду.
А сам повернулся, отшвырнул плечом зазевавшегося парня и припустил со всех ног.
Горазд смахнул брошенную палку небрежным движением собственной и сделал знак одному из своих. Тот перехватил дубинку наподобие копья, откинулся назад – и с силой метнул вслед Духареву.
Удар пришелся в левую лопатку и швырнул Серегу на дорогу. Духарев не воткнулся физиономией в твердую землю только потому, что успел, на рефлексе, выбросить вперед руки. Оглушенный, он тем не менее ухитрился
– Так-то, чужак! – Горазд похлопал Серегу по животу. – Это те не на кулачках биться!
Сказано было без малейшего гнева, просто с удовлетворением от хорошо выполненной работы.
Глава двадцать восьмая,
в которой выясняется, что прилежный холоп ложится спать сытым
– Я тя ромеям продам, – говорит Горазд.
Купец сидит на краю телеги, свесив ноги. Броню он снял, кожаную поддевку и рубаху тоже. Жарища! Солнце палит вовсю. Душный болотный дух: справа – заболоченный берег озера, слева – лиственный лес. Старый.
Горазд почесывает грудь. Тупые ногти скрипят по жесткому волосу. Сложение у купца богатырское. На животе, правда, порядочный слой сала, но плечи и руки – сплошные переплетения мышц и жил. Пожалуй, на чемпионате по армреслингу у Горазда были бы серьезные шансы на победу.
– Ромеи таких любят. Здоровых. Будешь в ихнем цирке бороться.
– Не буду! – мрачно заявляет Серега.
Руки его связаны за спиной, на ногах – веревка полуметровой длины. Нормального шага не сделать, приходится семенить. И семенить быстро, поскольку еще одна веревка одним концом привязана к телеге, а другим – к Серегиной шее. Отстанешь или споткнешься – и потащит по дороге волоком. Петля не затяжная, но приятного мало. Серега уже попробовал. Конечно, его подняли, поставили на ноги, но не сразу. Дали, так сказать, ощутить все прелести кандидата в висельники. Спина болит, нога болит, бок… И пить хочется. Серега облизывает сухие губы…
– Будешь, – говорит Горазд. – Ты упрямый, но не дурак. Тебе же лучше. А то посадят на галеру – там и сдохнешь. Или в рудники. А так, может, и выкупишься. Тем боле ты с ромеями одному богу кланяешься. Слушай, что я говорю, чужак, и не спорь. Я тебе добра желаю.
Добряк нашелся!
– Пожалел волк кобылу, – бурчит Духарев. – Пошел ты!
– Напрасно серчаешь, – возражает купец. – Какое мне уважение от богов будет, если со мной всякий чужак да пришлый, навроде булгарова отродья, прекословить начнет? Тебя продам, да и булгарят тож продам. За девку степняки гривен пять дать могут. – Купец говорил неторопливо, рассудительно. – Пять, а то и поболе, поелику девка в болестях людских понимает. А что чернява да худа, так у них свои бабы такие ж.
Серега угрюмо молчал.
– Мы – кривичи, – разглагольствовал Горазд. – Это наша земля от пращуров. А всякие там варяги, меряни да древляни здеся корню не имеют.
– Ты это Скольду скажи, – проворчал Духарев. – Или этому, который в Полоцке. Роговолду.
Горазд пожал плечами.
– Князь Игорь со своей русью придет да уйдет, – заявил он. – А Роговолд полоцкий вообще из-за моря пришел, да тож как пришел, так и уйдет. А мы, кривичи, всегда будем.