Путь воина. Дилогия
Шрифт:
– А еще что скажешь? – с нехорошей улыбкой поинтересовался Духарев.
– Ты тож со мной пойдешь. – Серегиной усмешки Трещок не заметил, а если и заметил, то не понял, что она означает.
– Седло тож возьми, – продолжал он. – Седло старое, но на полгривны… Э-э-э! Ты чего это? – воскликнул он, увидав в Серегиной руке меч. – Ты чего это? – Трещок потянулся к ножу.
– Давай! – поощрил его Духарев. – Рискни слабым здоровьем!
Трещок попятился.
– Ты ж это… Биться не умеешь? –
Пепел фыркнул. Очень уместно.
– Ты так думаешь? – ухмыльнулся Духарев… и вдруг коротко полоснул мечом. Трещок отпрянул, но недостаточно быстро. Отточенное жало клинка вспороло его полушубок от плеча до бедра. Только полушубок. Духарев пока не собирался его потрошить.
– Значит, не умею? – осведомился он, подсовывая ледяной клинок под бороду Трещка и дотрагиваясь до его горла. – Уверен?
– Н-нет…
– Жить хочешь?
– Тебе виру платить надобно будет… – пробормотал Трещок. – И головное…
– Я спросил: жить хочешь? Или – нет?
– Хочу!
– Где Горазд?
– В П-полоцк поехал.
– Мои – с ним?
Трещок покосился на уходящий под бороду клинок.
– Д-да!
– Из Полоцка до оттепели вернутся?
– Н-нет!
– Почему?! – рявкнул Духарев.
– Из Полоцка Горазд сразу в Киев пойдет! – быстро проговорил Трещок. – Сначала – к Днепру, а как вскроется – на лодьи и вниз, к Киеву.
– Молодец, – похвалил Духарев. – Живи пока.
Он убрал меч в ножны.
Трещок вздохнул с облегчением. Поглядел, как Духарев седлает Пепла.
– Значит, со мной не пойдешь? – спросил Гораздов приказчик через некоторое время. – А ежели я гридням пожалуюсь?
– Не пожалуешься, – не оборачиваясь, ответил Духарев.
– Это почему же? – запальчиво спросил Трещок.
– А вот поэтому! – Духарев мгновенно развернулся и ударил наглеца кулаком в висок. Тот упал физиономией прямо в свежее Пеплово «яблоко». Духарев брезгливо перевернул приказчика носком сапога. Готов. Минимум полчаса проваляется.
Серега вывел Пепла (жеребец аккуратно переступил через лежащего) во двор, прыгнул в седло.
– Далеко собрался? – крикнул вслед всаднику Выдр.
– В Полоцк! – крикнул в ответ Серега.
Отрок поглядел, как уходит уверенной рысью серый жеребец, вздохнул и вернулся на свое бревнышко. Караулить.
Глава третья,
в которой Сереге представляется возможность на собственном опыте убедиться, что бывают случаи, когда хороший меч эффективней хороших законов
Санный путь сначала вел вдоль берега, а потом свернул вниз и сполз с берега на лед. Белая гладкая дорога. Слишком просторная для одинокого всадника. Ну не то чтобы Духарев
– Эй! – окликнули Серегу. – Лошадку не одолжишь?
– Не могу, спешу! – отозвался Духарев.
Пепел, учуяв медвежий дух, заржал, шарахнулся.
– Тих-хо! – прикрикнул на него Серега, поддернув поводья.
Справа показался черный высокий тын. Городок. С высокого берега скатывались на санях ребятишки. Визжали, хохотали… Серега поглядел на них, и ему почему-то взгрустнулось.
Он тронул каблуками Пепла, и понятливый конь перешел с шага на ровную рысь.
«Все-таки как красиво у нас на Руси», – подумал Духарев, хотя и знал, что скажи он это вслух при любом кривиче – и тот наверняка возмутится, а потом начнет толковать глупому чужаку, что русь – это там, в Киеве, дружина княжья, да старшие мужи, да варяги, да нурманы… В общем, русь – это княжье, а тут земля вольная.
Духарев усмехнулся: вольная-то вольная, а дань князю платят. И киевскому, и полоцкому.
– Молодец! Эй, молодец! – с берега, спотыкаясь и оскальзываясь, бежала баба.
Сначала Серега хотел крикнуть ей обычное: «Спешу!», но что-то его удержало. Может, то, что чесала баба к нему слишком уж заполошенно. И одета была как-то слишком легко, не по сезону.
– Стой, – скомандовал Духарев, и конь послушно остановился.
Баба подбежала, бухнулась ничком в снег, прямо под копыта брезгливо попятившегося Пепла.
– Ой, человек добрый! Ой спаси-помоги! – заголосила баба, запрокидывая вверх красное зареванное лицо. – Ой, защити, родимый, ради Хорса светлого! Оборони от убивцев-насильников, добрый человек!
«А ведь не шутит тетка!» – подумал Серега. Он спрыгнул на снег.
– Вставай! – скомандовал нарочито грубо. – Хорош выть! Поехали!
Сообразив, что дело сладилось, баба тут же умолкла, уставилась на Духарева снизу вверх с такой искренней надеждой, что у Сереги от взгляда ее что-то в груди предательски екнуло.
– Полезай! – рыкнул он, буквально забрасывая женщину на спину Пепла, хлопнул коня, и тот пошел вперед, а Духарев побежал рядом, держась за седло.
– Ой быстрей, родной, ой быстрей! – забормотала тетка.
– Ша! – оборвал ее Духарев. – Ну-ка говори толком, что у тебя стряслось.
И баба зачастила с пулеметной скоростью.
Серега понимал через два слова на третье. Общую суть. Суть же сводилась к тому, что муж у бабы – кузнец, причем живут они от мужнина рода отдельно. Сами, да две дочки, да сын, да холоп… Короче, семьей живут, а не родом, а родичи у них в трех поприщах, в городе Витебске.