Путь волшебника
Шрифт:
— Я не могу… Я ничего не слышу!
Когда она вышла из башни за водой, ни Эссы, ни Берда, ни других детей не было. Зато по лугу носились зайчата, прыгали, боролись друг с дружкой, сталкивались в воздухе. Лучок восседал на кресле Толсета, наблюдая за ними и посмеиваясь. Халса внезапно подумала, что не видела улыбающегося Лучка с тех пор, как умерла его мать. Просто удивительно осознавать, что мертвый мальчик способен радоваться.
На следующий день Халса обнаружила в колючих зарослях раненого лисенка. Пока вытаскивала, изодрала руки, да еще и звереныш изловчился
Добравшись до двери, Халса заколотила по ней кулаками.
— Колдун! — кричала она.
Никто не отвечал.
— Помоги мне, пожалуйста! — молила девочка.
Она вытащила лисенка из кармана и уселась с ним на ступеньках, баюкая на коленях. Он уже не кусался, сохраняя все силы для борьбы со смертью. Лучок опустился рядом, почесал горло щенку.
— Пожалуйста, — повторила Халса. — Пожалуйста, не дай ему умереть. Сделай хоть что-нибудь!
Она чувствовала, что колдун Перфила стоит за дверью. Вот он поднял руку — еще чуть-чуть, и откроет. Халса видела, что колдун любит лис, любит всех диких обитателей болот. Но он промолчал. Должно быть, он не любил Халсу. Дверь так и не открылась.
— Помоги мне, — попросила Халса еще раз.
Она чувствовала, что из нее тянется страшная черная нить, как тогда в поезде, с Лучком. Казалось, колдун трясет ее за плечи в холодной слепой ярости. Какая-то девчонка, и вдруг посмела требовать у него помощи! Лучок тоже дергал ее. Там, где вцепилась пятерня мальчика, Халса чувствовала вливающийся в нее, проходящий насквозь поток силы. Она ощутила боль лисенка, его рану, вялую пульсацию сердечка, страх и отчаяние. Ощутила уходящую жизнь. Магия текла вверх и вниз по лестнице. Колдун Перфила смотал эту черную мокрую пряжу, а потом отпустил ее на свободу. Поток рванулся через Халсу и Лучка в лисенка и не ослабевал до тех пор, пока девочке не показалось, что она умирает.
— Пожалуйста… — простонала она, на сей раз упрашивая колдуна остановиться.
Колдовство убивало ее. А потом она вновь ощутила опустошение. Магия просочилась без остатка, не оставив Халсе ничего, даже забрав с собой частичку ее души. Кости девочки превратились в студень. И тут лисенок начал вырываться, сучить лапками, а когда она размотала тряпицу, немедля вонзил острые зубки в запястье, спрыгнул на ступени и убежал, как будто и не умирал только что.
Халса встала. Лучок исчез, но она чувствовала, что колдун стоит по ту сторону дверей.
— Спасибо, — сказала она и пошла следом за лисенком по лестнице.
Проснувшись на следующее утро, Халса снова увидела Лучка, который лежал рядом на тюфяке. Теперь он выглядел не совсем мертвым. Девочка догадывалась, что если заговорит с кузеном, тот ответит. Но она боялась узнать от него правду.
Эсса тоже его увидела.
—
— Его зовут Лучок, — буркнула Халса.
— Помоги мне, — попросила Эсса.
Кто-то заранее нарубил побеги бамбука. Эсса забивала их в землю молотком, где надо подмазывала грязью, смешанной с камнями. Берд и кое-кто из других детей обвязывал бамбуковые колья тростником. Стенки делают, догадалась Халса.
— Что мы строим? — спросила она.
— Скоро заявится армия, — ответил Берд. — Король вознамерился уничтожить город Перфил. Толсет отправился предупредить жителей.
— А что будет? — допытывалась Халса. — Колдуны защитят город?
Эсса уложила бамбуковую палку на две вкопанные стоймя, как перекладину.
— Люди могут укрыться на болотах, если захотят, — сказала она. — Армия сюда не сунется. Солдаты боятся колдунов.
— Боятся колдунов! — воскликнула Халса. — Да с чего бы? Колдуны трусы и дураки! Почему они не собираются защищать Перфил?
— Пойди и спроси у них, — разозлилась Эсса. — Если хватит храбрости.
— Халса, — проговорил Лучок.
Она отвела взгляд от сердитых глаз Эссы и в следующий миг сообразила, что видит двух Лучков. Первый — темный призрак из поезда — стоял на расстоянии вытянутой руки, а второй сидел у костра, где готовили еду. Он выглядел грязным, тощим, но вполне настоящим. Лучок-тень замерцал и растворился в воздухе.
— Лучок? — позвала Халса.
— Я выбрался из гор, — ответил мальчик. — Дней пять назад, кажется. Не знал, куда идти, разве что тебя видел тут. И я шел и шел. Ты все время была со мной, а я с тобой.
— Где Мик и Бонти? Где мама?
— С нами в поезде ехали две женщины. Богатые. Они обещали позаботиться о Мике и Бонти. И позаботятся. Я уверен, что позаботятся. Они ехали в Квал. Когда ты дала мне куклу, ты спасла поезд. Мы видели взрыв, но прошли сквозь него. Рельсы разлетелись, вокруг клубилось пламя и черный дым, но поезд не пострадал. Мы спасли всех.
— Где мама? — повторила Халса, хотя уже знала ответ.
Лучок молчал. Поезд остановился у неширокого ручья, чтобы набрать воды. Там была засада. Солдаты. Халса видела бутылку с льющейся из горлышка водой. И мать, выронившую бутылку из рук. Из ее спины торчала стрела.
— Мне очень жаль, — сказал Лучок. — Все боялись меня из-за того, что я спас поезд. Из-за того, что предвидел взрыв. А о засаде я не знал, и люди погибли. Поэтому я сошел с поезда.
— На, держи. — Берд протянул ему миску с овсянкой. — Только ешь медленнее. Еды хватает.
— А где колдуны Перфила? — спросил Лучок с набитым ртом.
Халса расхохоталась. Она смеялась, пока не заболели бока, пока Лучок не уставился на нее непонимающим взглядом, пока Эсса не толкнула ее в плечо.
— Не трать время впустую, — строго сказала Эсса. — Найди мальчику место, чтобы отдохнул. Видишь, как притомился?
— Давай шевелись, — поманила Халса Лучка. Можешь спать на моем тюфяке. Нет, конечно, если тебе нужна кровать, заберись наверх и попроси колдуна уступить свою.