Путь выживших: Первое время после
Шрифт:
Двигалась вереница в колонну по два человека. Люди самых разных возрастов, абсолютно разные по внешнему виду, разного достатка. Всех их объединяло одно: на Родиона и других бойцов они смотрели с уважением, с благодарностью. Старики, дети и взрослые, мужчины и женщины. Все были благодарны тем, кто их выводил из этого ужасного места.
— Анцент, за мной. — проговорил негромко Родион, когда люди начали выстраиваться вдоль построившихся машин.
При виде людей из здания водители побежали по своим местам, кто-то уже завёл двигатели и ждал команды на начало движения. Рядом с каждым транспортом
Пока командир шёл вдоль ждущих эвакуации, громко декларировал:
— Первыми грузятся пожилые, инвалиды и больные! Следом — здоровые! Не толпимся, не суетимся! Всё будет хорошо, ваши жизни в надёжных руках! Подходите к машинам по очереди!
Когда дошёл до конца и люди начали медленно подходить к грузовикам с открытыми кузовами, горло болело нещадно. Говорить так громко и так долго ещё не приходилось. Чтобы не обегать всех, переключился на волну радиостанций в машинах и приказал:
— Всем водителям: как только кузов будет полон и сопровождающий будет на месте, готовьтесь к выезду. Порядок движения знаете, действуйте по инструкции. Отбой.
Ещё пару минут сержант смотрел на то, как люди подходят к машинам, как пытаются забраться на непривычно высокий пол кузова грузовиков, как забираются в узкий выход бронетранспортёра или «Мотолыги». Солдаты всячески помогали людям занять места в транспорте, расположиться поудобнее. К ним уважение было даже от сержанта.
Взгляд зацепился за оказавшегося рядом снайпера с девочкой. Бояться его Иля перестала, теперь даже на шаг не отходила. А тот, в свою очередь, продолжал совмещать задачи телохранителя и снайпера отряда специального назначения. Стоял совсем рядом, поэтому через минуту командир был уже рядом с ним.
— Рад, к тебе вопрос есть. — тут же заговорил Бекас, когда увидел знакомое тело под боком.
— Говори. — заинтересованно отозвался сержант.
— В общем, мне нужно будет опекунство сделать. Сам понимаешь, на кого.
Родион удивлённо приподнял бровь, посмотрел на подопечную снайпера, затем на черноглазого прапорщика. Он уже всё сказал, ждал ответа командира.
— С Сашей поговорю, сделаем. — кивнул командир. — Но не с нами же в казарме она жить будет.
— У меня квартира стоит, в Городке. — тут же ответил Яков. — Однокомнатная, небольшая. Я в ней не бываю в последнее время, мне на неё всё равно. Иле много места не нужно, пайки и зарплаты хватит на двоих.
— С Сашей там поговорим, всё устроим. Сострадание проснулось?
— Оно, мать его… — понимающе кивнул Яков. — Если кто-то из гражданских, то ждать неделю минимум, а всю эту неделю она в приюте будет чалиться. Я-то знаю, что это такое.
— Да, дело читал. — оборвал его Родион. — Повезём тогда твою ненаглядную с нами.
— Там ещё с Джином была одна. — вклинилась в разговор Иля. — Лиза зовут. Подруга его.
— В кабине тесно не будет. — отмахнулся Родион.
Вскоре кузова грузовиков были заполнены пассажирами. Вот свои места занимают сопровождающие солдаты, раздаются многочисленные щелчки затворов. Пристальный взгляд Родиона осматривает все машины, взмахом руки отдаёт команду выдвигаться. Машины сорвались с места и направились по
Какое-то время бойцы молча наблюдали за тем, как мимо них проносятся грузовики с пассажирами. В каких-то людей скрывали брезентовые накидки на каркасе, кого-то — стенки металлических «коробов», особо везучих — борта МТ — ЛБ и бронетранспортёров. На редких машинах кузовы были открытыми и бойцы ловили на себе взволнованные взгляды. Волнение было не только за самих себя, но и за спасателей. Люди уже покидали это место, а бойцы оставались на свой страх и риск.
Созерцание колонны прервал резкий голос из рации. Принадлежал он Риму, поэтому тут же привлёк внимание бойцов:
— Рад, как там эвакуация?
— Эвакуация проходит, уже уезжают. — ответил сержант.
— Это хорошо. А то у нас скоро топливо останется только на возвращение.
Мимо Рада пронёсся замыкающий колонну «Урал». На пустой парковке остались только члены отряда ГОЗТ. При виде командира с рацией все направились к нему и уже через пару минут стояли вокруг него. Канал на рациях был один и тот же и переговоры слушать они могли, но охранять было больше нечего. Лишний раз рассредотачиваться опасались и собраться решили вокруг лидера.
Родион окинул взглядом собравшихся, несколько секунд вдумчиво помолчал. Самое время вызывать вертолёт и возвращаться, иначе часть пути придётся проходить пешком.
— Вылетайте к нам, мы на парковке перед ТЦ. И ещё: у нас пять пассажиров прибавилось.
— В колонне места не хватило?
— Нет, местный спецназ и ещё пара выживших.
— Ничего, места хватит.
Облегчение пришло ненадолго. Меньше минуты все радовались тому, что скоро всё это закончится, как вдруг снова заговорила рация. В этот раз голос принадлежал Макарову и был взволнованным, даже немного нервным:
— Рад, колонна выдвинулась?
— Буквально только что. — ответил Родион.
В глубине души уже нарастало нехорошее предчувствие. Скрывать его получалось, но на остальных оно было видно отчётливо. Больше всего это пугало девушку Перса и Илю. Обе сжались от страха, ожидая услышать неприятную новость.
— Вы где? — без малейшей паузы спросил офицер.
— Ещё в городе, ждём вертолёт.
— Он далеко?
— Не думаю. Что случилось-то?
— За вами следит беспилотник. К вам стягиваются мутанты с другой части города. Скопление большое, командование хочет его уничтожить. Уже готовят «Смерч» и по вам в скором времени полетят снаряды. Времени у вас немного, так что торопитесь!
— Постарайся оттянуть залп, мы сообщим, когда будем подниматься.
— Быстрее!
Рация наконец умолкла. Воцарилась тишина, разбавленная с отдалённым гулом лопастей вертолёта. Нарастал он пока незаметно, но постепенно источник шума ускорялся. Все ждали его с особым нетерпением. Казалось, что только два его пилота могли их вытащить из под обстрела.
На вертолёт больше всего глазели девушки и выжившие спецназовцы СОБР-а. Им его видеть доводилось нечасто, а сейчас он вовсе казался чем-то экзотическим. Напарники Родиона осматривались по сторонам в поисках возможных гостей. Скопление встретить хотелось меньше всего, особенно если оно настолько опасно.