Путь. Современная повесть
Шрифт:
На Венере было надето белое на тонких лямках длинное платье в греческом стиле, с расходящимися волнами струящейся ткани сразу под перетянутой складками большой грудью. Она сделала высокую прическу, щедро снабдив волосы блестящим лаком. На шее висела скромно и изысканно тонкая цепочка белого золота с нежно окаймленным изумрудом, подчеркивающим ее ярко-зеленые большие глаза. Из того же комплекта, длинные серьги были вдеты в уши.
– Леночка, кто там? – поинтересовалась мама из квартиры.
– А больше никого нет? – растеряно спросила Лена у девушек, указывая на лифт.
– Вот тебе раз, – весело заявила Анюта, – ты нам не рада?
– Ну что вы, девчонки, я вам рада, просто Вика, парикмахер, она еще не пришла, а времени уже остается так мало, – улыбаясь и смущаясь, одновременно, проговорила Лена.
– Боже ты мой, проблему нашла! – рассмеялась Венера, – мы из тебя сейчас быстро красавицу сделаем! Где тут у тебя «щипцы»?
– А мне косметичку неси! – скомандовала Анюта.
Девочки завели Лену в квартиру, усадили на стул посередине комнаты, лицом к свету, льющемуся из окна, и принялись за дело. У них все ладно и ловко спорилось. Ровно к двум часам дня Лену подвели к зеркалу, заставив ее перед этим закрыть глаза.
– Открывай! – скомандовала Венера.
Лена распахнула глаза.
– Как результат? – спросила Анюта.
– Потрясающе! – восхитилась мама Лены, утирая внезапно заблестевшую слезу, – вам можно открывать свой салон.
– А я ведь красотка! – воскликнула Лена, подмигивая своему отражению в зеркале.
Все засмеялись.
– Девочка моя, будь счастлива, – прошептала мама Лене и поцеловала ее в щедро сдобренную лаком макушку.
Мобильник, лежавший на комоде, затрещал, извещая о сообщении: «Извини, попала в громадную пробку. Не успею. Вика». И время отправления 11:45. Лена взглянула на часы: без пяти минут два.
– Спасибо, девочки, – благодарно прошептала она подругам.
– Что бы ты без нас делала, – в тон ей добавила Анюта.
– Да-а-а.
В это время в дверях комнаты появилась семья брата Лены полным составом: Саша, его жена Катя, трехлетняя Светик, а в углу прятался Никита. Ему недавно исполнилось семь лет, и он вдруг из сорванца превратился в стеснительного скромника.
– Красавица! – протянул брат, вручая Лене огромный букет белых роз.
– Спасибо, братик! – приняла комплимент Лена, целуя Сашу в щеку.
– Папа, папа, а я ведь тоже класависа? – повисла на поясе Саши Света.
– Ты у меня самая красивая девочка на свете! – вторил дочери отец, уже кружа ее на руках.
Из открытого окна раздалось многоголосье сигналивших машин. Все дружно бросились к окнам отодвигать занавески и разглядывать приехавших. Пять черных сверкающих на солнце иномарок, украшенных лентами, цветами, шариками и игрушками. Во главе колонны – белый лимузин, тоже «с ног до головы» одетый в свадебный наряд. Из него вылез Василий в сером костюме с розочкой в петлице и букетом невесты в руках. Он нашел глазами окно Лены, помахал ей рукой. И улыбка осветило его лицо.
Венера уже бежала вниз с заготовленным сценарием выкупа; остальные, кроме невесты и ее матери, за ней. Началось…
Если бы кто-то, спустя несколько лет спросил у Лены, что же из всей свадьбы запомнилось ей более всего, то вряд ли она вспомнила бы детали выкупа, как впрочем, и остановки их свадебного маршрута с обязательным переносом невесты
Все остальное было как в тумане: голова не совсем осознавала, но руки и ноги делали все «как надо», как требовалось. Губы улыбались. Она что-то говорила, чаще повторяя за тамадой, так что голове особенно и соображать было не о чем. Говорили: «Садитесь». Она садилась. Звали: «Идем». Она шла. Кричали: «Горько!» Она вставала, поворачивалась к новоиспеченному мужу и слегка трогала губами его губы. Повторяли: «Еще! Еще!» и она просто задерживала губы на его губах чуть дольше. Василий вел себя примерно также, хотя Лена ощущала его многим увереннее себя в этой совсем не привычной для них обоих ситуации.
В середине вечера веселым и уверенным голосов тамада объявила:
– Прошу всех внимания! Пришло время первого совместного танца молодых! Давайте же все дружно поможем новой семье зажечь огонь семейного очага!
Гостей заставили покинуть свои насиженные места и встать в круг, окружив плотным кольцом стоящих в центре Лену и Васю. Каждому дали по маленькой церковной свече, а обеим мамам вручили по свечке большой. Сначала зажгли огонь на свече мамы Василия, а потом и у мамы Лены. И они обе, одна по часовой стрелке, другая – против, обходили людей, зажигая своей свечой маленькие свечи, находящиеся в руках гостей: знакомых и родственников, друзей по учебе и просто друзей по жизни. Никто не отказался. Все с явным удовольствием участвовали в этой процедуре, похожей на обряд язычников. Вот мамы встретились, а в темноте зала появился горящий круг. Зазвучала медленная красивая мелодия. Матери подошли к молодоженам, у которых в руках, одна на двоих, была большая ароматическая свеча – символ их семейного очага, и стали ее зажигать. Свеча упрямо не загоралась. Фитиль оказался слишком глубоко, спрятавший его воск не давал его зажечь. Уже все заметили: что-то не так. Поднималось волнение. В этот момент Лена заметила, что они неверно держат свечу, и быстро перевернула ее. Сразу же нашелся фитиль, который мгновенно загорелся, наполняя весь зал восхитительным ароматом. Горячий воск немного жег руку, ведь они плавили его с той стороны, которой теперь держали на руке, но ей было радостно, что свеча загорелась, и горит так ярко и ровно. Молодожены кружились в светящемся круге горящих свечей, а все остальные глядели на них и подпевали певцу, поющему о любви.
После свечу поставили на стол жениха и невесты, и она горела до последнего гостя, так ни разу и не погаснув, распространяя вокруг изысканный аромат.
Воспоминания того момента наполняли душу Лены теплотой, и как-то сама собой на губах появилась блуждающая улыбка, а глаза потеплели и посветлели. Но лишь на мгновенье. Потому что в следующий момент она вспомнила, что последовало за этим…
Проводив гостей, Василий взял за руку Лену и повел к машине.
– Куда мы едем?