Путь
Шрифт:
Снегурочка от моих слов стала пунцовой. — Совсем захвалила. — Пробормотала она.
Вызвав смех у всех нас.
— Ох, Снегурка. — Сказал Макс, отсмеявшись. — Как была ты скромница, затворница, так и осталась.
Женька (Борт круизера «Семён Френкель», кают-компания, третий класс. 20 октября 2381 г.)
Сидим всей компанией за столиком, на сцене небольшой ансамблик наигрывает лёгкие мелодии, а мы под музыку пьём коньяк, заедая его необычайно вкусным мясом по-французски. Ведём неспешную беседу о том о сём, в общем, расслабляемся. Когда брали билеты на Лазурную, возник вопрос каким классом полетим. После долгого обсуждения решили лететь третьим, так как здесь меньше шансов, что нас узнают. Да и каюта большая и удобная, с кухней и большущим
Тогда фон Арним, скромно потупив глазки, спросил, не смогу ли я выступить на митинге, всё-таки не каждый день Гамбург навещают герои прошедшей недавно войны, проще сказать вообще ни разу ещё не навещали, а людям хочется посмотреть на живых героев.
Я в ответ предложила организовать концерт, мы будем петь и отвечать на вопросы, ну этакий концерт-интервью. Только нам нужен барабанщик и место для репетиций. Пришедший от идеи в восторг, Пауль сказал, что всё организует.
На вопрос Макса, зачем? Ответила, что пусть увидят нас вот таких, певцов и музыкантов, простых в общении людей. А не чудовищами, в заляпанной кровью и герметиком броне. Да и людям интереснее видеть своих военных именно такими, воинами и менестрелями. Летающими по галактике и спасающими невинных от посягательств всяких гадов. Нам ещё командование спасибо за это скажет.
Парни переглянулись и признали, что слава «воина и барда» лучше чем «мясника». И мы стали готовить концерт. Как и обещал, Пауль привёл к нам молодого парня барабанщика. Он и его друзья играли в местной небольшой группе и заодно учились в университете. Предложила ему приводить друзей, ведь больше инструментов не меньше. Сможем дать в итоге качественный продукт. И через пять дней на местном стадионе мы и выступили. Второй раз в жизни пела перед такой толпой и опять масса положительных ощущений. Полтора часа мы пели и отвечали на вопросы, а стадион подпевал нам, ведь в Евросоюзе, а особенно в Германии, русский знал каждый. Спели весь мой репертуар, все песни какие я когда-либо пела и на русском, и на немецком и на английском. Всё это транслировалось по местному головидению и ребята из маленькой группы, что нам подыгрывали, в одночасье стали звёздами. Ну и ладно, нам не жалко, папашка Сильвианн выступал как распорядитель и, думается, набрал немало голосов для своей партии. Так что под конец, ходил просто гоголем, вот сколько счастья мужику подвалило. Во время интервью сказала, что и наши космонавты тоже герои и не меньше нас десантников. Они на восьми фрегатах раздолбали три крейсера. На вопрос, что в этом странного, восемь на трёх. Я ответила, что фрегат это рысь. Небольшая кошка, охотящаяся из засады, а крейсер это медведь. Вот и сравните разницу в весовой категории. Народ проникся.
После концерта потихоньку собрались и уехали в Натал. А в Бразилии весна, цветущие апельсиновые деревья, щебет птиц и невероятный запах. Запах обновившейся природы, запах новой жизни, просто фантастика. Океан хоть и холодноватый, но всё же вполне пригодный для купания. Друзья Моно, смотрящие на своего приятеля, как на божество из сказок. И бабушка, с её многочисленными друзьями. В Бразилии концертов и интервью не давали, просто тихо отдохнули, отъелись и отоспались перед дорогой на Лазурную. Там нас ждала наша команда и полуразобранная Нормандия. Которую под руководством прилетевшего Татума, вместе с ещё четырьмя фрегатами превращали в «СТЭЛС». И, похоже, дело это, ой какое
— О чём задумалась, Лисёнок? — Спросил Макс.
— Думаю, как бы сподручнее выбить из интендантов несколько дополнительных уников. А то, чувствую, их ждёт та же судьба, что и те, которые я изорвала, когда мы приводили в рабочее состояние «Норму» в прошлый раз. Или может не заморачиваться, купить их в «Военторге» на свои деньги, не связываясь с этими скупердяями?
— Знаешь. — Басит Иесуа. — Я пожалуй куплю за свои, западло мне ходить и унижаться перед этими козлами.
— Я как ты, дружище. — Говорит Моно. — Благо денег полно и два уника меня не разорят.
— Значит так и решаем, сходим и купим за свои, так, Лиса? — Говорит Сильв.
— Значит так.
— Ну вот и решили, ещё по одной? — Спросил Акст.
— Наливай Макс, не выстужай продукт и надо ещё заказать бутылочку, как и мяса. Мне нравится, как здесь его готовят. — Говорю я, подымая рюмку и любуясь янтарной жидкостью на просвет. — Люблю коньяк.
И за столиком звучит тихий смех.
Женька (Лазурная, резервный сборочный комплекс флота, стапели, Нормандия, 25 октября 2381 г.)
Топаем, щёлкая магнитными подошвами по металлическому полу коридора ремонтного комплекса. Шаттл привёз нас сюда с пассажирского терминала над Лазурной. Вся орбита этой развитой колонии, забита верфями, сборочными и ремонтными комплексами. Огромное количество кораблей курсирует повсюду, создавая непередаваемые ощущения. При входе, охрана проверила наши документы и предписания и отправила сюда в 22 модуль, где напротив друг друга, на двух стапелях, проходили модернизацию систершипы Нормандия и Бородино. По пути навестили интендантов и «Военторг» и, обвесившись баулами, отправились на стапели. Гравитация на самом стапеле поддерживалась на уровне трети от стандарта и повсюду висели предупреждения о необходимости использовать обувь с магнитной подошвой. Мы вняли предупреждениям и переодели ботинки, благо в комплекте они были. И дальше шли в сопровождении лёгких щелчков.
Вот и огромное помещение ремонтного дока. Нормандия, висящая на стапеле, на себя не похожа, это просто скелет с торчащими шпангоутами набора и висящими в воздухе трубопроводами и пачками кабелей. Повсюду шум работы, лязг металла и высверки сварки. Слышна чья-то ругань, переходящая в сетования на косоруких и безмозглых салаг. Судя по голосу, это наш дед, Грегори Адамс. Только вот где он? За нагромождениями контейнеров его не видно.
Входим в этот лабиринт и топаем к кораблю, вот он открылся вблизи. Видны суетящиеся разумные, многие в серых униках с широкой красной полосой и надписью на спине R.E.D.S. Полно турианцев, их видно по более плавной походке, широким плечам и странного вида каскам.
На одном из контейнеров, спиной к нам, сидит один из наших, и по лёгкой небритости и кепке мы узнаём нашего пилота. Шутник ест большой сэндвич, с торчащими во все стороны листами салата и кусками ветчины, запивая всё это молоком из пластиковой бутылки. Периодически Джеффри вытягивает вперёд руку и что-то мычит с набитым ртом. Подходим, за шумом работ парень не слышит наших шагов.
— Приятного аппетита, мистер Моро! — Говорю я.
— Шпашибо. — Отвечает он, не оборачиваясь, и салютует нам бутылкой. Потом жевательные движения останавливаются, парень шумно сглатывает. Ставит бутылку на контейнер, кладёт туда же недоеденный сэндвич и резко оборачивается. Его глаза широко распахиваются, от парня просто плескает искренней радостью и восторгом.
— Джейни! — Орёт Джокер и, спрыгнув с контейнера, стискивает меня в объятьях, затем процедура повторяется со всеми остальными и под конец, ошалевший от радости пилот, начинает благим матом орать на весь док, размахивая при этом руками. Видно, как работающие на корабле ребята, разглядев нас, бросают всё и спешат вниз. Через несколько минут всякая работа на корабле встала, все собрались вокруг нас. Объятья, хлопки ладоней, смех и искренняя радость окружили меня. Я даже прослезилась не в состоянии больше сдерживаться под напором чужих и своих чувств. Господи, как же я соскучилась по своему кораблю и его команде.