Путь
Шрифт:
Слышны громкие удивлённые крики людей, лейтенант берёт камеру и разворачивает её в небо, а там посреди сполохов красных молний опускается исполинская туша Жнеца с растопыренными в стороны шестью лапами. Из середины корпуса машины вырывается багровый луч и всё тонет в багровом свете, связь обрывается.
— Джефф, отмотай на ноль сорок девять. — Говорит капитан.
Запись отматывается назад и застывает на моменте со жнецом.
— Это он?! — Спрашивает Дэвид.
— Назара! — Громко шепчу я.
— Мать моя женщина, да мы в дерьме по самые уши! —
— Два километра в длину. — Говорю я.
— Как у Суперновы! Боже, как он на планету-то сесть может?
— Он не только может на неё сесть, он может по ней передвигаться на лапах.
— Что-о?! Это невозможно! — Полыхая удивлением, чуть не хором восклицают все вокруг.
— Однако это так. Я видела это своими глазами, там в моих снах! Как подобные твари выжигали всё и всех! Превращая наши миры в кладбища.
— Так он не один такой?! — Шепчет Джефф.
— Нет, где-то в глубине тёмного космоса, ждут своего часа многие тысячи таких платформ, а этот, этот всего лишь эмиссар-наблюдатель, за нами всеми.
— Но, надо же что-то делать! — Говорит пилот.
— Наша задача забрать буй и отвезти на Цитадель. Там предупреждение от протеан и его должны увидеть советники. — Говорит Найлус.
— Ну, раз так, это всё лишь усложняет нашу задачу. Джокер, прыгайте к планете. Активировав режим СТЭЛС, попробуем высадиться. Капитан-лейтенант, вся надежда на вас со спектром Крайком. — Говорит командир.
— Мы постараемся, сэр. Боже, дай нам удачи! — Шепчу я.
— Да не покинут нас духи предков! — Говорит Найлус. — Идем, Джейн, наше время пришло.
Выхожу и вижу на обзорном экране, как корабль входит и тут же выходит из канала реле. Затем всё подёргивается мутноватой плёнкой. Джефф задействовал СТЭЛС-системы. Теперь обнаружить корабль можно, только случайно столкнувшись с ним. Интерферентное поле заставляет все виды излучений обтекать корабль так, что нет даже эффекта провала и масс-детекторы бесполезны. «Нормандия» невидима и неслышима потому, что все излучения генерируемые кораблём остаются внутри, из-за плёнки поля торчат лишь тонкие щупы датчиков и сенсоров. Иначе мы сами были бы слепы и глухи.
Спускаемся в ангар, он пуст, «Гризли» забрали, а обещанные новые БТР были на транспорте вместе со всей остальной командой. Так что высадимся на парашютах, Нормандия же будет ждать сигнала от меня или Найлуса на орбите. Надеваю шлем, герметизирую броню. Адаптацию я не проходила так что…
Турианец, как и Аленко тоже в глухих шлемах. Лишь Дженкинс в полуоткрытом, как абориген. Парень прожил полжизни в колонии, и отсюда же ушёл в десант.
Меня всю трясёт, то ли от страха напополам с яростью, то ли наоборот.
— Предлагаю разделиться. — Говорит Найлус.
— Нет, Найлус! Если мы разделимся, то ты умрёшь. — Говорю я.
— Вот даже как! И от чего же?
— От пули, он убьёт тебя.
— Кто?! Этот жнец, эта машина?
— Нет, Найлус, Назара не пользуется пулями, а после его выстрела от тебя ничего не останется. На самом деле ты знаешь о ком я. Ведь
Загорается иконка приватного канала, я активирую её взглядом и слышу тихий голос Найлуса: — Сарен?!
— Да.
Джон Шепард (Лазурная, ремонтные стапели, Эль-Аламейн 20 января 2383 г.)
Иван шёл по гофрированной металлической палубе ремонтного дока, щёлкая магнитными подошвами, в левой руке зажата лямка большой сумки в которой лежала его броня. За другую лямку, сумку держал старший помощник корабля Дмитрий Кислов. Он встретил Ивана на таможенном терминале ремонтного комплекса и взялся проводить на корабль. Парень оказался словоохотливым и активно делился со своим новоназначенным командиром новостями и сплетнями. Они со старшим лейтенантом сразу перешли на ты, что прибавило Ивану уважения со стороны молодого офицера.
— Значит, Дима, ты говоришь, что работы идут медленно, а почему?
— Дак команды-то, командир, ещё не прибыли из отпуска, говорили, что все со станции Арктур прибудут одним войсковым транспортом, там и техника новая идёт и оружие и ракеты. Но в последний момент всё переиграли и транспорт сначала отвезёт ребят с «Нормандии» на Цитадель и уже оттуда прибудет сюда. Так что не раньше завтрашнего утра все прилетят. А с дежурными нарядами много не наработаешь, хотя мы все дружно на «Бородино» пока. Вот как его доделаем, так и за наш «Эль-Ал» возьмёмся.
— Я слышал, что корабль списать хотели? — Спросил Иван.
— Правильно слышали, во время того достославного боя над луной Торфана нашему «Алу» так прилетело, что просто ужас с виду. А как в док пришли и начали смотреть детально, оказалось, что всё не так и страшно. Силовой набор цел, большинство систем вполне ремонтопригодно, а броню и так менять на новую придётся, так как у СТЭЛСов, она особенная с дополнительными термоаккумуляторами внутри. Так что вся броня у наших кораблей теперь сплошной теплонакопитель. Да и кабеля, и систему теплоотвода новую ставить пришлось. Это ведь старая не выдержала давления и взорвалась. Сколько ребят пострадало. Хорошо хоть на испытаниях ходили в КОКОСах и без атмосферы. А то и погибшие могли бы быть. Командир вон ребятам всё помогал, а о себе не подумал. В итоге тяжелейшая компрессионная травма, кессонная болезнь и чуть не списание. Будет теперь два года в Севастополе лекции читать в училище, да на процедуры ходить. Жаль Казима, для него флот это сама жизнь.
— Как и для меня, Дим. — Говорит Иван.
— У нас теперь тоже свой Шепард есть! — Говорит, широко улыбаясь старпом. — Только вот, наш будет командиром в отличие от Норманнов.
— У вас у всех прозвища?
— А как ещё? Конечно. Ребята с «Бородино» — Бородинцы, с «Нормандии» — когда Норманны, а когда и Викинги со своей Валькирией. Нас Египтянами кличут, а то и сынами Анубиса. Ну, а с Канн, галлы или лягушата, если любя, но они иногда обижаются.
— Ха-ха-ха-ха! Понятно, а Валькирия это Джейн?