Путь
Шрифт:
Масай пока плохо ходит, и за Иесу нужен присмотр. Чем они с сестрой и занимаются пока не приходит с работы Джен. Помогают мужчине потихоньку разрабатывать мышцы и растягивать связки. Тот скрипит зубами от слабости и боли, но упорно занимается. Ису сам сказал им всем, что ни за что не согласен на комиссование, его место в строю, на борту их корабля.
«Нормандия» третьего дня, ушла в вылет. Несмотря на некомплект экипажей и общие проблемы с его пополнением, задачи стоящие перед эскадрой никто не отменял. Только вот Петрович настрого запретил наземные операции и вообще, запретил кораблям эскадры высадки, куда бы то ни было.
Пара
Шорох рядом и в грудь уткнулось лицо сестры, а правая, всё ещё плохо слушающаяся рука, обхватила Наин за шею. Турианка ласково пропустила багровую гриву волос Женьки сквозь пальцы своего протеза.
— Ты почему не спишь? — Донеслось от груди.
— Выспалась. — Ответила турианка продолжая играть с волосами сестры. — Ты я смотрю, тоже.
— Это ты меня разбудила. — Буркнула Женька, привстала на руках и нежно поцеловала Наин. — С добрым утром.
— С добрым, жаль только…
— Чего жаль? — Удивилась человечка.
— Что я не могу поцеловать тебя в ответ.
— Ну, ты можешь меня укусить… — Изогнувшись как кошка, ответила та и подставила шею. — Ну же, укуси меня.
Наин хихикнула и, склонившись, ласково куснула сестру.
— Ещё. — Сказала та.
Турианка повторила, проведя языком от шеи к уху.
— М-м-м-м… — Тихо промычала Женька. — Как же приятно, когда ты так делаешь. И твой шершавый язычок… Помнишь, в детстве, ты любила по утрам, когда мы спали вместе. Покусывать меня…
Наинэ хмыкнула: — Мне нравился вкус твоей кожи, да и сейчас нравится. Ещё и чувства твои, стали для меня доступны. — И Наин, провела ладонью по коже человечки, рука забралась под футболку и мягко сжала полушарие груди, после мягко ущипнула за сосок. Женька вскрикнула, но совсем не от боли.
— Что ты делаешь?!
— Хи-хи-хи-хи… — Засмеялась Наин.
— Нинка!
— Ха-ха-ха-ха!
— Ты…
— Ну, тебе же понравилось! Так ведь?
— Ах ты, провокаторша! — вскрикнула сестра и повалила Наин на спину.
— Ха-ха-ха-ха… — Смеялась турианка, шутливо борясь с человечкой. — А вот и не справишься, не справишься… — Говорила она, стараясь не дать сестре завладеть своими руками и тут… Женька словно размазалась в воздухе и таки прижала Наинэ к дивану. Наин удивлённо посмотрела в сверкающие возбуждённые глаза сестры и спросила:
— Что ты только что сделала?!
— Я?! Я, ох-х-х… — Прошептала совершенно изумлённо Шепард. — Я что, ускорилась?
Надо сказать, что после Омеги, а особенно после чудовищного
— Нинка! Я снова могу ускоряться! И страх, он ушёл! Его больше нет… — С восторгом прошептала сестра. Вскочила с дивана и, размазавшись в воздухе, оказалась у входа на кухню. — Я, снова я! — Прошептала она, тяжело со всхлипами дыша. — И пусть, сил пока маловато, но я, я прежняя — возвращаюсь…
— Это радует. — Отвечает турианка. — Смотреть на твои мучения было с каждым днём всё мучительнее.
Шепард ухмыльнулась и текучим движением вернулась на диван. Тот только чуть дрогнул под её невеликим весом, да Жанна тихо пискнула: — Женя, Нина! Давайте потише, спать же хочется…
А Яна, лишь тихо буркнула, что-то неразборчивое.
— Идём наверх. — Сказала Женька, потянув её за руку.
— Ну, идём… — Ответила Наинэ.
Девушки, оставив клонов дрыхнуть на диване в гостиной поднялись в спальню хозяек дома. Закрыли двери и Наин, под удивлённым взглядом сестры плюхнулась на её кровать, раскинув руки.
— Ах ты, нахалка! — Вскрикнула Женька и запрыгнула на кровать следом. — Что происходит, Наинэ?! Что с тобой?
— Ничего. — Ответила турианка и притянула сестру к себе, нежно покусывая её шею. — Ничего особенного, просто вспомнила традиции своего народа.
— Что ты хочешь сказать? — Спросила сестра.
— Вспоминай о принципах существования женского дома в кланах и родах…
— Так это когда было?!
— Ничего не изменилось, принципы неизменны. Традиции нерушимы. — Ответила Наин, ласково проводя руками по телу человечки. — Ты турианка не только по названию, ты давно одна из нас, по сути.
— Но, саймио [275] ?! Зачем?
— Женщины дома, всегда были ближе друг другу, чем мужчины. Мы хранители системы, оберегатели традиций и сути нашего народа. Мужчины уходят вперёд, жертвуют собой на фронтире. У них свои ритуалы и своя мотивация. А женщины остаются позади, сохраняя потомство и дом, храня и преумножая традиции. — Сказала турианка.
— И в постели? — Сумрачно спросила сестра.
— Если нужно, мы становимся любовницами друг другу. Мы суть семьи, мы её нерушимый тыл, в котором каждая должна быть уверена, что её детей не бросят на произвол судьбы и каждый её ребёнок, даже в случае гибели его отца и матери обретёт в лице остальных женщин Дома, двоих, троих, а то и десятерых, матерей. Мы неразделимы ещё и поэтому, Женя. Мы семья в гораздо более глубоком смысле этого слова, женщины турианки это суть нашей расы. — Сказала Наин.
275
* * * — Саймио — сестра. (турианский)
— И причём тут это? — Тихо сказала Шепард.
— При всём. Я люблю тебя, не только как сестру, с которой выросла, не только как боевого товарища, которому могу доверить свою спину в любом бою. Я люблю тебя гораздо глубже, и если у меня будут дети и случится, так что я или мой Змей покинем их раньше положенного срока. Ты будешь воспринимать их куда как ближе чем просто племянников. Они будут и твоими детьми тоже…
— Нин?
— Иди же ко мне… — Прошептала турианка, прижимая сестру к себе. — Мы одно целое в Доме нашем.