Путь
Шрифт:
«Не бывает ничего постоянного — всё проходит, всё проходит», — пыталась она успокоить себя, но разноцветные спирали, отвлекая, снова и снова погружали её в то состояние, из которого она хотела вырваться. Алиса пыталась отвлечься и не думать об этом, но тем самым закольцовывала свои мысли, раз за разом повторяя одно и то же. Казалось, что этому не будет конца, и тут ей в голову пришла спасительная мысль, что где-то неподалёку её ждёт тёплая и уютная хижина. Нужно лишь было до неё как-то добраться. Причём идти нужно сейчас, пока не наступила полная темнота, иначе ей придётся ночевать здесь, в лесу. А тогда она сойдёт с ума, это точно.
Алиса с трудом приподнялась и на дрожащих ногах, согнувшись
В лачуге было темно, но Алиса помнила, что справа от входа располагалась деревянная кровать. Кинувшись туда, испуганная девушка нащупала её и забилась под койку. Не под одеяло, а непосредственно под саму кровать, прижавшись спиной к стене и стараясь даже дышать так тихо, как только можно. Ни о каком сне не было и речи, зубы стучали от ужаса и холода, спирали продолжали ввинчиваться в её мысли, слезы душили, и она вытирала их, смешивая с соплями, беспрестанно текущими из носа. Что творилось у неё в голове, можно лишь догадываться, ведь это продолжалось не час и не два, а вечность. Страх циркулировал по всему телу, не отпуская ни на миг и не позволяя отвлечься. Её колотило от рыданий и озноба.
Спустя непонятно какое количество времени, где-то посреди ночи, Алиса почувствовала, что круговые движения начали терять силу, цветные вспышки стали серыми, дрожь утихала. И вдруг она поняла, что ужасно, просто безумно хочет в туалет. Сморщившись, девушка терпела, сколько могла. Сама мысль о том, что нужно вылезть из под кровати, выйти из хижины и помочиться на улице, казалась ей настолько невыполнимой и ужасной, что она решила держаться до последнего. Мысли путались, до смерти хотелось справить нужду, глаза слипались, ужас давил, давил, давил…
В конце концов, сфинктер мочевого пузыря расслабился, горячая жидкость обожгла и согрела ноги, тело обмякло, и бедная девушка погрузилась в забвение.
*
Садхир в ужасе распахнул глаза рано утром, когда вспомнил, что оставил на печке в хижине «трёступицу». Он вскочил на ноги и замер, боясь представить, что Алисия вполне могла выпить напиток в одиночестве, да ещё и на ночь. Убеждая себя в том, что у неё должно было хватить ума не делать этого, он сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее двинулся к вершине холма. В конце он уже бежал со всех ног и остановился как вкопанный перед открытой настежь дверью.
— Может она ушла на утреннюю прогулку? — спросил он себя шёпотом, боясь даже заходить внутрь, чтобы проверить свою догадку. Облизнув пересохшие губы, молодой гуру всё же смог взять себя в руки и переступил порог хижины.
Никого.
Кинув взгляд на давно остывшую печь, он увидел, что подставка под чай пуста, столик перевёрнут, а стаканы валяются на полу. Ещё не успев подумать к добру это или к худу, Садхир заметил боковым зрением какую-то лужу, вытекающую из под кровати и почувствовал острый запах
Никакого ответа.
— Алисия, вы живы?
Тишина.
Аккуратно встав на колени, дабы не замочить одежду, он заглянул под кровать, нащупал её руку и резко дёрнулся назад, когда глаза Алисии распахнулись.
— Алисия, вы живы?
— А-а-а?
— Алисия, с вами всё в порядке?
— Что?
— Это я, Садхир.
— Саша, это ты?
— Нет, это я, Садхир.
— Саша?
— Садхир.
— Кто это?
— Это я, Садхир. Что с вами, Алисия?
— Что со мной?
Поняв, что продолжение диалога не имеет смысла, он протянул ей руку и предложил вылезть из под кровати. Она коснулась его руки и тут же отдёрнула свою.
— Не бойтесь, Алисия, я помогу.
Алиса снова взяла его за руку и опять отбросила её.
— Я сама, я сама, — прокряхтела она и, повошкавшись, вылезла на свет божий, щурясь от лучей рассвета, окрашивающего безоблачное небо.
Увидев девушку, Садхир даже отпрянул, вытаращив глаза. Зрелище и впрямь было ужасающим. Её лохматые волосы свисали клочьями, испачканные в грязи и в чём-то зелёном, напоминающем водоросли. Глаза покраснели, возле губ запеклись коричневые сгустки. Одежда напоминала лохмотья дервиша, перемазанные той же субстанцией, что и спутанные космы. Шорты были влажные, и, по всей видимости, лужа мочи под кроватью появилась откуда-то из этой зоны. Вид завершали расцарапанные в кровь колени и голени. Увидев эмоции молодого гуру, Алисия тоже оглядела себя, недоверчиво взглянула на подтеки на полу и густо покраснела.
В эту секунду Садхир встал перед выбором: отомстить ей за вчерашнее или проявить благородство. Он знал, что после приёма «трёхступицы» люди в деталях запоминают всё, что с ними происходило. И, если он сейчас начнёт надсмехаться над ней так, как это делала вчера она, то воспоминания врежутся в её память на всю жизнь. Лучшая месть из всех, что можно придумать. Сладкая. Возбуждающая. Справедливая.
Алиса видела, как в его глазах стремительно проносились мысли. Конечно, она не могла догадаться, о чём они, но чувствовала, что сейчас молодой гуру стоит перед каким-то нелёгким выбором, и от его решения почему-то зависит её жизнь. Ей было стыдно, унизительно и страшно. Она боялась даже пошевелиться, ощущая, что любое движение может привести к непоправимым последствиям. Капельки холодной влаги стекали с шорт по внутренней поверхности бедра, но она даже не пыталась утереться. Всё продолжалось пару секунд, не более, но так крепко запомнилось, что память об этих мгновениях обжигала её спустя десятилетия, заставляя ворочаться в кровати, или не вовремя приходила на ум в самых неожиданных местах. Как и первые слова Садхира, что он произнёс:
— Алисия, вам нужна помощь. Позвольте, я вам помогу?
Девушка облегчённо обмякла и расплакалась.
**
Сначала молодой гуру предложил её дойти до озера и искупаться там, но она, к его удивлению, категорически, просто наотрез отказалась. Садхир пытался убедить, образумить, призвать к разуму — ни в какую. Тогда он вспомнил, что в чуланчике стоит ведро, и в его голове родился план. Натянув между деревьями крепкую верёвку, он накинул на неё простыню, создав импровизированную занавеску. Прихватив ведро и чайник, Садхир убежал на озеро, чтобы принести немного воды.