Путь

Рякин Евгений Владимирович

— Это точно, — вторил ей Доктор, но уже о своём. — По нашему плану, эту часть стройки должны были снести три недели назад, а сюда ещё даже техника не добралась. Вообще не понимаю, как они работают. Такими темпами им нипочём не успеть до весны подготовить всё для строительства дороги. Время-то идёт!

— Время на твоей стороне, — вставила Бо.

— То есть? — спросил он, но девушка не ответила, выругавшись оттого, что оступилась на куче хлама.

В молчании пара поднялась по лестнице на второй этаж, перелезла через рухнувшее перекрытие и груды разбросанного битого кирпича, осторожно ступая, вошла в коридор с торчащими арматурами вместо одной из стен,

повернула направо, протиснулась в дверной проём, наполовину закрытый накренившейся балкой, попала в узкую длинную комнату, в дальнем конце которой оказалась деревянная дверца с оторванной ручкой. Бо вытащила кирпич из того места, куда должен был входить засов, просунула туда руку, что-то подцепила и легко потянула дверь на себя. Их взгляду открылась небольшая комнатка, наполовину спрятанная под перекрытием третьего этажа, а наполовину мокнущая под отрытым небом. Под закрытой сверху частью помещения развалился сгнивший диван, покрытый плесенью, на полу валялись широкие доски, а в самом углу приткнулась печка буржуйка. Алекс удивлённо взирал, как Бо достала откуда-то из-под проёма под потолком большой, коричневый от старости пластиковый пакет, в котором оказались несколько спрессованных брикетов опилок в виде дров, коробок спичек и даже пачка сигарет, тут же рассыпавшихся в труху. Бо с блуждающей улыбкой рассматривала это богатство, перенёсшись на пятнадцать лет назад.

— Надо же, наши сигареты, — наконец произнесла она. — Мы вечерами сбегали из «божедомки», прятались тут и сидели здесь до поздней ночи. Обсуждали какие-то свои секреты. — Бо шумно вздохнула. — Как давно это было, как давно. А знаешь, Саш, давай попробуем печку растопить?

— Печку? Ну, давай! — ответил тот.

— Тогда ты попробуй разжечь, если спички ещё живые, а я порядок наведу.

Минут через десять огонь в буржуйке весело играл, а Саша и Бо сидели на наскоро сооруженной скамейке из широкой доски и кирпичей вместо ножек. Пламя освещало их лица, не согревая, конечно, но хотя бы наполняя теплом одинокие души. Они долго молчали каждый о своём, не решаясь начать разговор, который мог оказаться последним.

— Как твои дела? — наконец спросила Бо.

— Нормально, — начал, было, он, но покачал головой. — Да нихрена не нормально! Всё наперекосяк. Не знаю, на что решиться.

— Вернуться не пробовал?

— Некуда возвращаться. Из ликея я уволился, из Ахеи уехал, в бригаду к Кащею я не пойду, потому что сама понимаешь, а в кооператив тоже не получается. Даже Митяй не на мой стороне, представляешь?

— Представляю. С чего бы ему быть на твоей стороне, если он сына потерял из-за твоего плана.

— Да, он мне так и сказал, — Алекс повесил голову, втайне недоумевая, что она смогла об этом догадаться, а он, несмотря на весь свой ум — нет. Они снова помолчали.

— А как у твоей принцессы дела? — невинным тоном спросила Бо.

— Нормально дела, замуж выходит. За Кащея, кстати, — фыркнул Саша и поспешно добавил. — Это мне Аттал сказал, я её так и не видел ни разу.

Бо не удивилась новости, будто уже знала её:

— Удивительная игра судьбы, ты не находишь?

— Да нет, ничего удивительного, — ровно произнёс Алекс, обладая большим количеством информации по этому вопросу. — Так и должно было быть изначально.

И снова повисла тишина.

— Так ты до сих пор любишь её? — очень тихо спросила Бо, разглядывая носки своей обуви.

— А что в твоём понимании любовь? — ответил вопросом на вопрос Алекс. — Только без метафор о радуге, прошу. Просто, я хочу, чтобы, говоря о любви, мы имели в виду одно и то же.

— Ты

хочешь, чтобы мы смотрели на одну и ту же руку и видели одинаковую картинку? — хмыкнула она, повторяя его недавнюю аналогию. — Но ведь это невозможно, кто-то всегда будет видеть, как ты говоришь, ногти и костяшки, а кто-то подушечки пальцев и линии.

— Возможно, — уверенно ответил он, сидя рядом с ней, вытянув руки к печке и грея ладони. — Если смотреть с одной стороны, а не с противоположных. Вот как мы с тобой сейчас.

Бо поглядела на него и, вроде бы, поняла, что он хотел сказать, согласно кивнув. Было видно, что девушка задумалась, но так и не смогла сформулировать ответ на его вопрос о любви. И тогда она спросила сама.

— Ты сам то что можешь об этом сказать? А от меня второй раз уже пытаешься добиться ответа, а сам ни разу не сказал, что это чувство означает для тебя.

Алекс пожал плечами.

— Понимаешь… Я, конечно, могу об этом рассказать, но только как учёный, а не как поэт. Но женщинам обычно неинтересно, что такое любовь с точки зрения нейрофизиологии, им подавай стихов и возвышенных чувств, так что… — протянул он.

— А вот мне было бы интересно узнать именно научную точку зрения на любовь, — встрепенулась Бо. — Так что давай, поделись. Интересно, как ты это себе представляешь.

— Ну, на самом деле, всё очень прозаично. Огромную роль играют нейромедиатор дофамин и нейропептид окситоцин. Если упростить, то дофамин — это гормон страсти, а окситоцин — нежности.

— Я читала об этом, — вставила свои пять копеек девушка. — Типа, что во время любви дофамин вызывает возбуждение, а окситоцин — ощущение привязанности. То есть ты хочешь сказать, что любовь — это лишь воздействие двух гормонов и всё?

— Нет, конечно, — махнул рукой Доктор. — Самое важно заключается в том, где именно увеличивается содержание окситоцина и дофамина, ведь на каждый отдел мозга они действуют по-разному. Вот когда уровень веществ повышается в полосатом теле и островковой доле, то тогда и возникает чувство, которое мы называем любовью.

Если мы влюбляемся, то очень сильно активизируется полосатое тело, или стриатум, если говорить научным языком. Вообще, эта часть мозга отвечает за принятие решений так же сильно, как и префронтальная кора, отвечающая за всю сознательную деятельность. Таким образом, стриатум помогает нам делать выбор, а, может быть, мы делаем выбор под его влиянием, сложно сказать. Но основная особенность заключается в том, что полосатое тело отвечает ещё и за удовольствие. Понимаешь, что это значит? Если что-то доставляет нам удовольствие, наркотики, например, еда или секс, то стриатум каждый раз подаёт сигналы в мозг, и мы принимаем соответствующее решение. Влюбляясь в какого-то человека, мы испытываем удовольствие быть рядом с ним, обнимать, целовать и так далее. И полосатое тело постоянно подталкивает нас делать это ещё и ещё.

Причём стриатум отвечает не только за любовь, но и за сексуальное влечение. И, что очень символично, за каждое из этих состояний отвечают разные части полосатого тела, поэтому страсть и любовь различаются, но так, что мы, бывает, не в силах понять разницу. Мы думаем, что любим, но на самом деле просто очень сильно хотим секса, и наоборот.

И ещё нужно знать, что полосатое тело возбуждается не только, когда мы получаем вознаграждение, например, обнимаем любимого человека или занимаемся любовью, но даже когда мы воображаем или ожидаем этого. Вот почему влюблённые получают удовольствие от мира грёз, мысленно рисуя романтические или эротические картинки в голове.