Путь

Рякин Евгений Владимирович

— А что обсуждаете-то, поделись?

— Да ни про что, — замялся Витя и с надеждой обернулся в сторону Валеры.

— И долго они тут ни про что разговаривают? — перевела взгляд на Шурика Алиса.

— Да нет, не очень… — промямлил он. Валера и Витя недобро повернули голову в его сторону, причем Комар до сих пор не убрал пистолет из руки. И вдруг Алексу пришла в голову спасительная мысль, — он решил воспользоваться ситуацией, чтобы выручить мужиков, явно не желающих делиться своими секретами. — Алиса, джентльмены обсуждали здоровье вашего отца. И я услышал пару любопытных фактов

от вас, Виталий, — показал пальцем Шурик на стоящего перед ним Витю Комара. — Вы сказали, что иногда он открывает глаза и смотрит. Скажите, он делает это разумно? Сознательно?

— Как те сказать? — не сразу нашелся Комар, обескураженный внезапной переменой темы, тем, что внезапно ему приходится отвечать на вопросы чужака и особенно тем, что его назвали Виталий, хотя он Виктор. — Нормально. Смотрит, как будто хочет что-то сказать, губами шевелит, мычит, но непонятно ничего.

— Просто… — Шурик посмотрел на Алису. — Можно мне рассказать про инсульт Аттала Ивановича?

— Да, — кивнула она неуверенно головой. И тогда Шурик, переводя взгляд с Алисы на Комара, а с Вити на Валеру, торопливо начал необычную лекцию:

— Судя по тому, что вы рассказали, у него инсульт в левой половине головного мозга. Вы упомянули, как у него отнялась правая сторона, верно? Вот. Это значит, что нарушена деятельность противоположного — левого полушария. У нас правое полушарие отвечает за работу левой части тела и наоборот. Это же подтверждает и тот факт, что он потерял речь. Зона Брока, отвечающая за речевые функции, находится в левой части мозга. Она у него тоже пострадала, поэтому он говорить физически не может, у него нейроны погибли. Нужно ждать, пока не появятся новые нейронные связи, отвечающие за речь.

Алекс всплеснул руками и недоумённо продолжил.

— Здесь для меня все понятно, но дальше начинаются несостыковки. Вы говорите, что к нему приехал профессор Гавриловский, небольшого роста такой, седой, верно?

— Ага, — кивнул ничего не понимающий Комар. — В очках.

— Он сделал укол в область возле пупка…

— Ага, в живот, я тоже удивился. В вену же нужно! Врач называется!

— Нет, все правильно. При инсульте, в первые несколько часов, жизненно важно ввести специальный белок в переднюю брюшную стенку, оттуда препарат очень быстро всасывается. Этот белок, как бы вам объяснить, он важен для работы иммунной системы и, кроме того, помогает остановить воспалительные процессы в мозге, которые начинаются без притока кислорода к клеткам. Что и происходит при инсульте. В общем, тут всё понятно.

— Да что понятно? — продолжал возмущаться Комар. — Мы когда в мобиле ехали, он ему несколько раз нос закапывал. Я ему говорю, что у Аттала нет соплей, что ты ему насморк лечишь, лекарь!

— Это тоже правильно, — возразил Алекс. — Скорей всего, это тоже биорегулятор, который помогает остановить поражение тканей. Вообще, к действиям Гавриловского никаких претензий в самом начале нет, он всё делал правильно. Но дальше начинаются странности. Например, в больнице вам какой-то врач сказал, будто пациент умрёт, и операцию делать нельзя. А Гавриловский передал вам лекарства, вы сказали, что кроворазжижающие…

— Ага,

для разжижения крови, врач в скорой подтвердил, — подтвердил Витя.

— Потом нужно посмотреть, кстати, что это за инъекции, — отвлекся Александр. — Так вот, дело в том, что при геморрагическом инсульте…

— Ага, геморройном каком-то, он тоже так сказал… — снова кивнул Витя Комар.

— При этом обширном инсульте такие лекарства не дают. Тут поможет только операция — трепанация черепа, если кровоизлияние произошло в полушария, или дренаж устанавливают, если кровь в желудочках скопилась, или пункцию, когда череп иглой прокалывают. Короче говоря, так как это серьезное кровоизлияние в мозг, то чем быстрее будет удалена кровь, тем лучше. Тут никакие лекарства не помогут. Сами попробуйте таблеткой кровь остановить.

— Вот он падла! Специалист называется… — набычился Комар, а Алиса нахмурилась, внимательно глядя на Шурика.

— Нет, вы не понимаете. Вы говорите, что Аттал Иванович находится тут несколько дней, причём он открывает глаза и разумно на вас смотрит. Верно? — снова спросил об этом Александр.

— Ну да, — в который раз кивнул Витя.

— Не сходится у меня, понимаете? Тогда ещё вопрос — когда вы с Атталом Ивановичем ждали Гавриловского, ну, в самом начале, в доме Морозини, он терял сознание?

— Нет, не было такого. Слабость была у него, с трудом шевелился и говорил, но был в сознании.

— Он храпел? Его рвало? Не мочился под себя?

— Да что ты такое говоришь, парень?! Ничего такого не было! Чтобы Аттал обоссался? Он себя в любом состоянии контролирует, чтобы ты знал. И тогда тоже было плохо, но он держался.

— Вот, Виталий! И это значит, что у него не геморрагический, а ишемический инсульт! — выпалил Алекс и торжественно посмотрел на всех присутствующих. Те недоумённо переглянулись.

— И-и-и что? Прости, я не поняла, — присела на краешек кресла Алиса. Да и остальные сделали непонимающие лица. Пожалуй, только Валера выделялся — похоже, он не столько слушал Шурика, сколько рассматривал что-то в Алисе.

— Это значит, что у него нет кровоизлияния. Просто один из сосудов, снабжающих головной мозг кровью и кислородом, закупорился, и часть клеток умерло, скорей всего, где-то в левой части, в областях, отвечающих за моторные и речевые функции. Поэтому Гавриловский дал лекарства для растворения тромба, поскольку это возможность быстрее спасти как можно больше клеток. Если бы у Аттала Ивановича был геморрагический инсульт, то один такой укол убил бы его. Представьте, кровь и так льется в мозг, да ещё пациент получает препарат, препятствующий образованию тромбоцитов. Всё, это смерть!

Но врач дал ему такое лекарство, и оно не убило, а, скорей всего, помогло. Значит, это точно ишемический инсульт, тем более в быстрые сроки остановленный. Кроме того, вы говорите, что он смотрит на вас, что-то пытается сказать. При обширном геморрагическом инсульте это невозможно — там человек попросту переходит в вегетативное состояние, говоря по-простому, превращается в овощ. И это опять же подтверждает, что у него ишемический инсульт.

— И что дальше-то? — опять покрутила головой Алиса.