Путанабус. Лишние Земли лишних
Шрифт:
Они же делать ни черта не умеют, кроме макияжа.
Обуза, одним словом, в любом случае, кроме открытия борделя.
Вот черт, что же этот бордель ко мне привязался-то?
– Силянс! – Я возмущенно выставил вперед ладонь. – Давайте сразу расставим все точки над «ё». Я не ваш мужчина. И тем более – не ваш сутенер.
– Был не наш, – поддержала Розу литовка Ингеборге, она по-русски говорила с неуловимым, но очень притягательным акцентом, – час назад. А теперь, как видишь, все вокруг кардинально поменялось. И отношения поменялись. Остались только мы и ты, как единственный наш мужчина. Но я думаю, что мы из-за тебя не подеремся. Не тот случай.
Девочки промолчали. То ли в знак согласия, то ли в преддверии драки. Не понять. Слишком они напуганы, чтобы читать по лицам другие эмоции.
Однако надо их для начала просто успокоить, а там, как говорят в Одессе, будем посмотреть.
– Девочки, давайте не будем упиваться грядущими бедствиями, – начал я свою речь, перебегая глазами по их лицам, ловя малейшие изменения мимики. – И не надо гнать преждевременно волну. Думаю, что все еще образуется. Наверное, произошла какая-то ошибка с этой их новой охранной системой, – это я уже тут за соломинку хватался и гнал эту парашу, не столько их, сколько самого себя подбадривая. – Мы еще все вернемся домой. И все у нас будет хорошо. Еще пройдете по Москве сексуальным ураганом.
– Такой большой, а все в сказки верит, – с заднего ряда сидений засмеялась молдаванка Катя, невеселым таким смехом, на грани истерики.
– Вот когда вернемся назад, тогда все и обратно перевернем, как было, – захихикала высокая красивая деваха из второго ряда.
Ой, что это я? Они тут все красивые.
– Ты же сам выбрал нас. Причем из многих. Придирчиво, как на невольничьем рынке, – вставила свои «двадцать копеек» черненькая татарочка Буля. – Вот теперь и заботься о нас, мой господин. Мы теперь – твой гарем.
Вот так, заветное слово сказано. Слово, определяющее наши взаимоотношения на ближайший период времени.
– А зачем мне гулящий гарем? – выразил свое удивление, но, наверное, неубедительно.
– А мы тут гулять не будем. Мы только с тобой будем спать. Хочешь – сразу со всеми, хочешь – по очереди, – выдала чернявая хохлушка со смешной фамилией Урыльник, и мерзенько так захихикала.
Пора перехватывать инициативу, а то они меня просто массой сметут.
– Да, озадачили вы меня. Назначили, значит, на должность товарища Сухова [104] , а меня и спросить забыли. Как мне теперь с вами… Это… – секунд тридцать припоминал: – Зарина, Джамиля, Гюзель, Саида, Хафиза, Зухра, Лейла, Зульфия, Гюльчатай! Так, что ли? А может, мне сразу «талах» произнести?
104
Главный герой кинофильма режиссера Владимира Мотыля «Белое солнце пустыни», красноармеец Федор Сухов, с заданием отвести «до наших» гарем басмача Абдуллы.
– Нет!!! – решительно вскрикнула половина девчат, явно знакомых с мусульманской культурой. – Не бросай нас тут одних. Пожалуйста! Нам страшно!
– Кстати, ты нам вовсе не Сухов теперь, – заявила, счастливо улыбаясь, Дюля. – Сухов ты был ТАМ, а ЗДЕСЬ ты нам – как раз Абдулла [105] . Вернее, вместо Абдуллы.
– А может, у меня своя Катерина Матвеевна [106] есть? Вы об этом не подумали? – Это я уже за соломинку хватался.
105
Герой
106
Героиня кинофильма Владимира Мотыля «Белое солнце пустыни», жена товарища Сухова.
– Так она там осталась: считай, что умерла; а мы уже здесь, в наличии, – утвердила Ингеборге.
– Мне надо подумать, – попробовал я хоть так отвертеться от этой миссии. Время протянуть.
– И думать тут нечего, – почти хором закричали «пионерки». – Его тут такие красивые бабы уламывают, а этот сучонок еще кобенится!
– Мне нужен перерыв. Хотя бы перекурить. А заодно и решить, кто я теперь для вас: ваш господин или ваш сучонок? – быстро ответил я и поспешно выскочил из охладившегося уже салона на уличную жару. Если честно, то просто сбежал.
Ну и что мне теперь с ними делать?
Бросить их тут уже не получится.
Да и нужны они мне пока. Очень нужны. Для чего, пока не скажу, боюсь сглазить.
Ладно, как говорила Скарлетт О’Хара [107] : «Я об этом подумаю завтра».
Может, и поживу какое-то время султаном. Для разнообразия. Вдруг понравится?
Сунулся в карман за сигаретами, но в руку попался конверт с деньгами от Ругина. Чертыхнувшись, пошарил по всем другим карманам. Нет, черт возьми.
107
Главная героиня романа Маргарет Митчелл «Унесенные ветром».
Вот так всегда. Одно за другое…
Теперь табак исчез.
Сигареты нашлись почему-то в переполненной борсетке, куда я их никогда не клал.
Вот тут меня как током и прошибло. Эврика!
В борсетке, в потайном кармашке, давно лежал мой стограммовый инвестиционный слиток золота в банковской упаковке из жесткого пластика. Так, на всякий случай. А шоб було. Чтоб честно отвечать, что имею золотой запас. Ну и разные бывают случаи. Англичане те же – несколько золотых соверенов своим разведчикам в пояс зашивают с той же целью.
Решение сиюминутных наших проблем зазвенело в голове радостными колокольчиками. Текущие вопросы теперь решаемы, а дальше будем посмотреть, как говорят в Одессе.
Снова заскочил в автобус, забыв про курево.
Встал в проходе и заявил:
– Значит так, девчата, – и видя, что не все повернулись ко мне, добавил: – Все внимание сюда!
Убедившись, что все смотрят на меня, заявил:
– Главное для нас сейчас что?
Вопрос был сугубо риторический, поэтому, не дожидаясь ответов, продолжил:
– Информация! А у нас в наличии только недостаток информации. Вернее, все, что мы знаем об этой дыре, в которой оказались, мы слышали только от одной стороны. От служащих этого пресловутого Ордена. Причем только от Иммиграционного отдела. Значит, наши знания об окружающих нас реалиях однобоки, искажены и недостоверны. Но если информации не хватает, то ее надо добывать. И принимать решение только на основе более полного объема сведений. Кто у нас годится в шпионы?
– А я пойду, – сказала Ингеборге. – Мне тот охранник, который нас встречал, глазки усиленно строил. Думаю, я его быстро раскручу на любые сведения. Даже без секса, – довольно усмехнулась.