Путём Александра Невского(Повесть)
Шрифт:
Историки спорят: XII ли то век или же на старом фундаменте в XV веке возвели новые постройки, сохранив старые формы? Не в этом счастье. Просто хотелось последние часы перед расставанием с городом провести у красивых памятников, начать от них путь, чтобы таким он и запомнился.
Сборка байдарок в Мячино.
Утром, когда все
Они рисовали памятники, но проявляли живой интерес к туристам и даже старались, чем могли, помочь им. А сборка судов, как это всегда бывает в начале путешествия, затянулась.
Несколько неловко стало за своих ребят. Первые собравшие и погрузившие свои байдарки не стремились помогать отстающим. Чужие помогают, а свои лодырничают!
Наконец все готово.
Итак, поход начался!
Цепочка байдарок вошла в Волхов, течение подхватило ее. Справа возникла аркада Торга, а на левом берегу кремль и отражающаяся в воде звонница Софийского собора.
Отсюда пошел на шведов и Александр Ярославич.
Ребята почти не гребут, но панорама перед глазами быстро меняется.
Слева за мостом открылась грузовая пристань и судоремонтные мастерские, а справа — почти игрушечная белая церковь Иоанна Богослова на Витке.
Город заканчивается Антониевым монастырем, основанным в 1106 году Антонием Римлянином. Жил он сперва в Италии. Там не поладил с местным духовенством, встал на огромный камень и приплыл на нем в Новгород, проделав весь путь вокруг Европы за три дня. Камень этот и сейчас лежит у входа в монастырь! Стены и величественное здание Рождественского собора монастыря и расположенные на противоположной стороне остатки Зверина монастыря являются северной границей города.
А дальше пригороды, села, голые безлесные берега, начавшийся со второй половины дня нудный дождь и полное отсутствие сколько-нибудь приличного места для ночлега. Поворот за поворотом. Все уже изрядно вымокли, и единственная надежда на быстрое течение.
— Авось донесет до хорошего места.
Сквозь сетку дождя на правом берегу показался разрушенный немцами Хутынский монастырь. Он возник в древнейшую эпоху истории Новгорода. Ценнейшие его постройки погибли. В соборе находилась усыпальница поэта Державина. Сейчас прах его перенесли в Новгород. Могила и памятник находятся у Софийского собора.
Удивительно, что Гаврилу Романовича Державина очень смутно представляют себе школьники — участники этого похода. Слыхали об одах, посвященных Екатерине II, но мало осведомлены о его критике придворных нравов, об обличении вельмож.
Его усадьба Званка встретится на пути отряда на берегу Волхова.
Когда прошли устье Малого Волховца, течение еще усилилось.
Аркада Торга.
Вот и развалины Кречевицких казарм, построенных Аракчеевым.
Наконец за новым поворотом заросший деревьями
Все это делается быстро потому, что стойки и колышки для палаток изготовлены еще в Москве и упакованы в чехлах. Костровые приспособления сделаны из металла, их устанавливают моментально. Их не нужно рубить на месте, губить деревья.
Невольно вспомнилась запись из походного дневника десятилетней давности:
«Когда мы наконец остановились для обеда, то долго обсуждали — из какого дерева делать рогатины для костра. Решили — из осины.
Володя, командир, поклялся, что он убьет того, кто посмеет рубить для этого березу. Потом он взял топор и ушел в лес.
Через два часа он вернулся с двумя отличными рогатинами. Нам показалось, что они березовые, но мы были очень голодны и промолчали».
Церковь Иоанна Богослова на Витке. XIV век.
Поужинали, и настал первый походный вечер у костра.
В центре кладбища ребята обнаружили памятник на могиле летчиков, и, естественно, разговор зашел об авиации. Тут вспомнилось, что Александр Сергеевич одно время был инструктором одного аэроклуба под Москвой, и для начала его попросили рассказать что-либо авиационное.
— Пока вы сушитесь, я расскажу вам одно связанное с Чкаловым, но забавное приключение.
Как-то в один из ноябрьских дней меня попросили приехать в аэроклуб. Оказывается, в селе Мещерском организуется кружок ДОСААФ, и там я должен совершить показательный парашютный прыжок и сделать доклад о Чкалове. Это был день годовщины его смерти.
Солнечный, но холодный день. Земля промерзла, как камень. На всякий случай надел меховые комбинезон, унты, рукавицы, шлем. В Мещерское попасть нетрудно: надо лететь до станции Львовская над железной дорогой, а там влево над шоссе еще шестнадцать километров.
Вывозит меня начальник летной части клуба, а у него привычка летать не выше трех-четырех метров. Так он больше чувствует скорость полета. В нашем ПО-2 я сижу в передней кабине и все время стараюсь пригибаться, чтобы начлет не врезался в высокое дерево или дом. Полетели мы не над дорогой, а по прямой, но на малой высоте ориентироваться по карте трудно, и Мещерское мы так и не нашли. Долго еще летали в поисках селения, пока наконец выбрались на железную дорогу.
«Я буду над линией держать, а ты читай названия станций», — говорит начлет. Так нашли мы Львовскую, а за ней и Мещерское, когда по нашим расчетам нас уже и не должны были ждать.
Однако видим парк, большой дом и перед ним много народу. Ждут!
Набираем высоту, по дымкам определяем направление ветра. Отделяюсь от самолета и открываю два ярких цветных купола. Удачно приземлился перед домом, народ окружил меня. Не снимая подвесной системы, начинаю говорить про Чкалова. Великий был летчик-испытатель, но не прибегал к помощи парашюта. До последней минуты пытался спасти испытуемый самолет и поэтому погиб.