Путешественник по мирам
Шрифт:
– Идите прямо, потом налево, потом прямо и направо, там цех. Поднимайтесь на второй этаж.
Парень минул груды металлолома, ряд спиленных деревьев, какие-то кирпичные строения, наконец, достиг здания цеха. Как только он вошел, сразу же услышал характерный шум от работающих станков и ощутил запахи производства. Наверх вела металлическая лестница. Там оказались кабинеты. В одном из них полная женщина в сером костюме спросила:
– Журналист?
– Угу.
– Пока присядьте, сейчас позову.
Парень плюхнулся на свободный стул и огляделся.
Наконец, пришла та самая женщина в костюме и привела Кузьмича Аркадьевича. Им оказался меленький и щуплый старичок в промасленной спецовке.
– Добрый день, – поздоровался он, пряча в карман свои заклеенные изолентой очки в роговой оправе.
– Пронин Максим, журналист газеты «Красная звезда», – представился парень.
– Да знаю я, сказали уже. Давай, валяйте свою интервью, молодой человек.
– Э… м… скажите, как давно вы работает на заводе?
Сначала максим задавал типовые вопросы, записывал типовые ожидаемые ответы. Все это показалось ему довольно скучным занятиям. И тогда парень немного сымпровизировал.
– Скажите, а вы довольный советской властью? – спросил он.
Афанасьев аж вздрогнул. Несколько секунд напряженно думал, нахмурив брови.
– Конечно, я доволен Советской Властью, – ответил он, – благодаря Советской Власти, у меня есть работа, а так же бесплатные продукты в магазинах, бесплатное жилье, бесплатная медицина. Да, продукты пока еще не все бесплатные, но это временно. Скоро мы построим настоящий коммунизм.
– А как вы считаете, правильно ли то, что для того, чтобы попасть на завод, нужно пройти круги бюрократического ада?
– Конечно правильно! Завод – это режимный объект, и посторонним там делать нечего.
Максим на некоторое время замолчал, собираясь с мыслями.
– У вас все, молодой человек? – спросил Кузьмич Аркадьевич.
– Еще несколько вопросов.
Максим рассеянно спросил несколько малозначительных деталей и закончил интервью.
Домой Пронин вернулся, как и предполагал, вечером. В голове вертись различные идеи, и он просто не мог не писать. Парень сел за компьютер, быстро набрал обличительную статью, где ругал бюрократию и конформизм рабочих, которые с этой бюрократией смирились. Отправил созданный файл по электронной почте. Ответ пришел быстро: «Пронин! Ты что, хочешь попасть в застенки КГБ? Переписывай!»
– Блин! – выругался парень.
Он некоторое время задумчиво сидел перед монитором, наконец, подумал: «А, завтра перепишу» и отправился спать.
Глава 90. Ядерная зима
Максим решил двигаться дальше. На этот раз он «заказал» будущее этого мира через десять-двадцать лет. И утром
За дверью коридор, с такими же лампочками на потолке. В нем царил полумрак. Повсюду металлические двери. Из одной вышел мужчина в какой-то мешковатой одежде. Только сейчас парень заметил, что одет он точно так же.
– Что тормозишь, Макс? – спросил незнакомец, – давай быстрее в туалет дуй, а то будет очередь, и зубы не успеешь почистить.
Пронин побежал справлять утренние гигиенические процедуры. Стоя перед заржавевшим умывальником, он попытался добраться до памяти своего двойника. Оказалось, что это мир постапокалипсиса, и здесь Максим живет в бункере, потому что снаружи свирепствует ядреная зима.
– Дерьмо! – выругался парень.
– Что-то не так? – спросил сосед, который тоже чистил зубы в умывальнике рядом.
– Да нет, все в порядке. Жизнь дерьмо.
– Ну да, с этим я согласен, – усмехнулся тот.
Потом завтрак, состоящий из безвкусной каши с маленькими кусочками мяса: это все, что можно было изготовить из продукции, даваемой подземной фермой, где выращивали злаки и пищевых кузнечиков.
«Неужели такое будущее ждет СССР?» – грустно размышлял парень, рассеянно орудуя ложкой. Он вспомнил урок истории, которые рассказывали старшие товарищи. Учебников тут не было, поэтому и приходилось довольствоваться такими вот рассказами.
Все произошло в то время, когда в СССР ускоренными темпами строился коммунизм, а по телевизору говорили, что «СССР догнал и перегнал Америку». Судя по тому, что русские уже слетали на Марс, а американцы еще нет, это было правдой. А потом, буквально внезапно, случилась ядреная война. Те, кто выжил, были вынуждены прятаться в бункере, потому что жить снаружи оказалось невозможно.
Максим работал в механическом отделе. Он чинил различные устройства, большинство которых были изношенные и ржавые. А в перерывах между работой, когда выдавались редкие минутки отдыха, размышлял о том, почему в одном мире после ядерной войны на поверхности можно было жить, а в другом наступила ядерная зима. «Наверное, все дело в том, какое количество бомб было взорвано», – наконец сделал заключение парень.
– О чем задумался? – спросил напарник.
Максим оторвался от чистки ржавой железки, поднял глаза на лысого мужчину в промасленной черной робе.
– Да вот думаю, сколько нам еще в подземелье сидеть…
– Нам – до конца жизни, – грустно проговорил тот, – а вот наши внуки, может быть, и смогут потихоньку выползти на поверхность. Хотя… если тебе не терпится, запишись в добровольны. Побываешь снаружи, посмотришь, как там. Обещаю, выходить больше не захочешь.
– Был уже, – ответил Пронин, вспоминая грязные сумерки под серым небом, смог, через который едва пробиваются солнечные лучи, снег, ветер и лютый холод, от которого едва спасает скафандр.