Путешественники в третье тысячелетие
Шрифт:
Вдруг откинулась входная пола женской палатки, и оттуда с визгом высыпала гурьба девочек. Они спешили в мужскую палатку, и впереди всех бежала Капитолина Павловна, пряча под плащом мандолину. За ней прыгали санитарки Каля и Нина и другие девочки. Мальчики невольно разразились смехом, но, взглянув на строгое лицо учительницы, сразу осеклись.
Капитолина Павловна сказала, что, по ее мнению, удобнее во время грозы находиться всем вместе, тем более что медикаменты находятся в женской бригаде. Будто бинты и йод помогли бы, если
Начались разговоры о том, скоро ли приедет археолог и как пойдет работа под его руководством. Но при каждом все приближавшемся ударе грома собеседники вздрагивали и замолкали.
Дождь все усиливался и перешел в ливень. Целые потоки катились по стенкам палатки, но брезент был так плотен, что внутренняя его поверхность оставалась сухой.
Гроза прошла быстро, а ливень продолжался часа три. Когда утих его однообразный шум, ребята выбрались наружу. Степь, омытая дождем, глядела свежо и зелено. Ветер унес тучи, проглянуло солнышко. Брошенные как попало лопаты, отполированные работой, отбрасывали ослепительных зайчиков.
Воронко, увидев своего хозяина — Антошку, призывно заржал.
Щукин подошел к коню, погладил его по шее и сказал голосом, в котором звучала нежность:
— Соскучился, глупыш? Напугался? Вот я тебя накормлю…
Он начал прилаживать к морде Воронка торбу, но в это время подскочили двое кружковцев-пятиклассников, Костя Храмцов и Миша Лепилин. Они были страстными любителями лошадей.
— Антоша! Можно, мы накормим? Мы все сделаем… Овса засыплем… Ну, Антоша!
Щукарь сдался.
— Ладно, действуйте, трещотки! Только смотрите у меня, если что… — грозно добавил он.
Счастливые ребята бросились к коню.
Гриша, Вася и Антоша пошли к оврагу. На краю его уже стояли Иван Фомич и Ахмет. Овраг до краев наполнился ревущим потоком.
Ахмет вдруг тревожно обернулся к Ивану Фомичу:
— А как наша шахта?
Оказалось, что на дне ямы образовалось озеро.
— Надо спасать могильник, — сказал Иван Фомич. — Если вода просочится сквозь кладку, она наделает беды. Мы ведь не знаем, насколько искусны были скифские мастера и прочны ли растворы, которыми они пользовались при каменных работах.
Ахмет Галиев приложил рупором руки ко рту и зычно закричал:
— Ребята, аврал! Начинаются водоотливные работы!
Вася Таратута спустился по ступенькам шахты и плюхнулся в «озеро». Воды оказалось по колено.
По откосам кургана взбирались ребята с ведрами и бадейками. Засучив штаны, за Васей последовали несколько человек.
Работа началась. Одни зачерпывали воду, а другие, находившиеся вверху, вытаскивали посудины и выливали на наружный скат холма.
Через десять минут Иван Фомич распорядился сменить «водолазов», так как вода была очень холодной.
На
Пришлось пойти и горнисту Степе Шуку, хотя ему совсем этого не хотелось.
Часа через два работы воды стало так мало, что ведром она уже не зачерпывалась. Пришлось пустить в ход чайные чашки, кружки.
И вот свод могильника показался снова лишь с кое-где поблескивающими лужицами. Девочки вознамерились спуститься и вытереть лужицы тряпками, но Иван Фомич сказал, что это лишнее и что солнышко докончит работу.
Так оно и вышло: к вечеру кладка совершенно просохла и, по-видимому, не пострадала.
Изнывавшие от нетерпения члены археологического кружка наконец-то дождались ученого руководителя работ. В лагерь приехал Николай Сергеевич Кривцов, старший научный сотрудник Института истории материальной культуры.
Увидев вдали колхозную подводу, ребята догадались, что едет долгожданный ученый. Мальчики и девочки ватагой ринулись вперед и окружили телегу с криками «ура».
Археолог, еще молодой человек, веселый, в круглых очках, с непокрытой кудрявой головой, был удивлен и растроган столь неожиданно горячей встречей. Он спрыгнул с телеги, улыбаясь, кланялся в ответ на приветствия, пожимал руки и представлялся, отрывисто выговаривая:
— Николай Сергеевич Кривцов… Кривцов…
Кружковцы столпились вокруг него, не зная, как отвечать, но их вывел из затруднения бывалый Ахмет, весной ездивший на слет корреспондентов. Он солидно пожал руку археологу и представился:
— Ахмет Галиев, заместитель председателя археологического кружка.
Вася Таратута подмигнул Грише Челнокову, и в глазах его заискрилось веселье. Он поздоровался с археологом и солидным баском произнес:
— Василий Таратута, комендант лагеря.
Ребята поняли игру, и посыпались звонкие титулы:
— Герасим Шумсков, старшина ударно-музыкальной группы.
— Антон Щукин, заведующий транспортом.
— Калерия Губина, руководительница художественной самодеятельности.
— Григорий Челноков, секретарь кружка.
У приезжего археолога выкатились от удивления глаза, а его продолжали добивать:
— Никита Пересунько, фотограф экспедиции.
— Анка Зенкова, сестра-хозяйка.
— Семен Ращупкин, заведующий бюро погоды.
— Нина Шук, руководитель санитарной группы.
Когда, наконец, ему пожал руку толстый Степа, важно проговорив: «Степан Шук, сигнальщик», то Кривцов уже не выдержал и раскатился заразительным хохотом, к которому присоединились и ребята.
— Батюшки мои, сколько тут начальства! — хохотал археолог. — У вас что, в кружке человек триста?..
— Нет, всего двадцать восемь, — возразил Ахмет Галиев.
— Так кто же у вас работает, когда я сплошь вижу начальство? — удивился Николай Сергеевич.
— Мы все работаем! — кричали ребята.