Путешествие дилетанта
Шрифт:
Озарение пришло на следующий день на работе. Он с трудом дождался конца лекций, прибежал домой, достал заветный листок и с удовлетворение прочитал разборчивую подпись: Б. Штейфон. Никакого «ера» на конце не было! Уже легче.
В 1911 году окончил Императорскую Николаевскую военную академию. Понятно…
С ноября 1911 г. – командир роты 6– го гренадерского Таврического полка. На всякий случай Пьер записал: Таврия.
Воевал на Кавказском фронте – Кавказ.
Участвовал в 1– м Кубанском («Ледяном» )
Участник Бредовского похода и прорыва в Польшу – Польша…
Всего городов получилось двенадцать, включая Загреб, где он окончил свои дни. Никто из близких Штейфона имен из шести букв не носил. Началась работа по вписыванию шифра в таблицу. Вскоре его постигло разочарование – ни одно слово из списка ключом не являлось. Что же еще говорил ему Боря? Клички! Но у кого узнать, как дразнили генерала в юности?
Пришлось позвонить Евгению.
– Скажите, а господин Гранитов не мог бы все-таки принять меня?
– Что вы еще хотите узнать?
– Видите ли… образ получается какой-то шаблонный, плоский. Важны воспоминания людей, лично знавших Бориса Александровича.
И случилось чудо! Через два дня Евгений сам заехал за Пьером в университет и отвез его в клинику в Нью-Джерси.
– Должен вас предупредить, что Владимир Владимирович серьезно болен и долго беспокоить его нельзя. Сейчас у него прогулка. В вашем распоряжении пятнадцать минут.
Гранитов беседовал с ними в саду. Медсестра привезла его на каталке, укутанного в одеяло, и перепоручила больного заботам Евгения. Разговор происходил на ходу. Пьер решил сразу взять быка за рога:
– Владимир Владимирович, благодарю вас за материалы, которые мне предоставили, но мне очень важны воспоминания людей, знавших командующего лично.
– Что конкретно вас интересует, молодой человек?
– Его чисто человеческие качества. Ну, если хотите, какая у него была кличка в годы учебы.
Гранитов молчал несколько минут.
– У Штейфона, действительно, была кличка…
– Какая же?
– Вы знаете, что генерал был из крещеных евреев?
– Да, я читал об этом.
– Такие вещи, по известным причинам, не было принято обсуждать в офицерской среде. Его прозвали Марран. Он знал об этом, и, насколько я понимаю, кличка ему не нравилась.
Марран…? В детстве Пьер читал книгу «Огненный бог Марранов» и считал их сказочными существами, да и книга была написана уже в шестидесятых годах.
– Простите, а что это значит?
– Марранами, милейший, в средневековой Испании называли «тайных евреев». То есть лиц, которые крестились, но в тайне исповедовали иудаизм.
– Благодарю вас. Это очень ценная информация. Не буду вас больше беспокоить.
Гранитов с удивлением посмотрел на него:
– Это все, что вы хотели узнать, молодой человек?
Евгений тоже внимательно смотрел на Пьера. Видно было, что услышанное его озадачило.
* * *
Дома Пьер бросился к столу и начал заполнять таблицу, используя ключ «МАРРАН» :
«PICTET & CIE GENEVE A46391» – получилось у него. Сначала и этот результат показался бессмыслицей, но «Geneve» – тут сомнений быть
На следующий день в читальном зале Пьер вооружился деловым справочником по Женеве за прошлый год. За 1945– й, естественно, ничего достать не удалось. Каково же было его удивление, когда в алфавитном индексе он практически сразу обнаружил: Banque Pictet & Cie SA. Указан был и адрес: Route des Acacias 60 Geneva, 1211. Пришлось залезть в банковский справочник. Банк был основан в 1805 году и на сегодняшний день являлся одним из крупнейших управляющих частными активами в Европе. Оп-п-паньки! Он нервно оглянулся.
«Спокойно. Тут тебе не Остров сокровищ и пираты за тобой не гонятся, – сказал он себе. – Хотя…»
Придя домой, он запер дверь на засов, чего обычно не делал. После этого в течение десяти минут мысленно произносил код из нижней строки таблицы. Перевернул лист и несколько раз написал его на оборотной стороне. Смял исписанный листок и сжег его в раковине. Подумав, там же сжег копию с подписью Штейфона.
* * *
Приближалось Рождество. Естественно, решили отмечать его вместе с Кэт, Мишкой и Борей. Не Новый год, конечно, но, когда все вокруг друг друга поздравляют, обидно не поучаствовать во всеобщем веселье. Занятий в конце декабря уже было мало – приближались экзамены и тесты. Пьер звонил Кэт, и они втроем отправлялись гулять по празднично украшенному Нью-Йорку. Везде гремела музыка, люди покупали подарки, а Санта Клаусы в красных халатах к удовольствию Мишки регулярно встречались в толпе на Пятой авеню. Музыкальным хитом декабря стал «Щелкунчик». Изо всех магазинов и кафе доносились Танец феи Драже или Вальс снежинок. Пьер даже не подозревал, что Чайковский так популярен в США.
В этот раз решили сходить в Музей естественной истории. Пьер был уверен, что Мишке понравятся динозавры, белые медведи и индейцы в воинственных позах, и не ошибся. Но больше всего мальчика увлекли птицы. Он как зачарованный стоял перед витриной с королевскими пингвинами, а потом долго бродил по залу, не давая себя увести. Кэт устала и положила голову Пьеру на плечо. Ее волосы щекотно касались его уха и он потерся об ее макушку. Неожиданно их губы оказались рядом и они застыли в долгом поцелуе, которого оба ждали так долго. Пьер не знал, сколько это продлилось, но, когда он отрыл глаза, сквозь витрину со страусами увидел удивленное лицо Мишки с расплющенным об стекло носом. Это отрезвило их и до конца прогулки они даже не брались за руки.
На прощание он даже не решился поцеловать ее в щеку, как обычно.
Пьер, – сказала Кэт, глядя в сторону. – Боря решил возвращаться в Израиль…
– Когда?
– В январе.
– Ты ведь не хочешь ехать обратно?
– Я не хочу уезжать от тебя…
* * *
Знакомая преподавательница отправлялась в недельный тур по СССР и согласилась взять небольшую посылку в Ленинград. В последнем письме мать просила прислать лекарства от давления, и он решил воспользоваться оказией. Письма от родителей Пьер аккуратно складывал в нижний ящик стола в порядке поступления. Последнее должно было лежать сверху. Но его там не было. Порывшись в ящике, он обнаружил нужный конверт в самом низу. Пьер задумался. За день до этого ему показалось, что продукты в морозилке лежат как-то не так как всегда. Он полез в чулан, где лежал чемодан, с которым он прилетел из Ленинграда. На пыльной поверхности были свежие следы пальцев. Кто-то тщательно обыскал квартиру в его отсутствие.