Путешествие двадцать шестое
Шрифт:
– Что, вы воюете с другой планетой?
– спросил я.
– Нет.
– Так зачем же такое ученье?
– Потому что нам угрожают.
– Ах, да, - вспомнил я слова дока.
– Вам угрожает Раша, правда?
– Да.
– Ужасно! И Раша создала это оружие, верно?
– Нет, это мы его изобрели.
– Вот как?
– удивился я.
– Но Раша вам угрожает? А разве вы не можете
– Такое предложение уже было.
– Ну и что же?
– Было отвергнуто.
– Понимаю: Раша на него не согласилась?
– Нет, отвергли его мы.
– Почему?
– Потому что нам угрожают.
– Понимаю, - сказал я, подумав.
– Раша уже использовала против кого-нибудь это оружие, и вы боитесь, что теперь...
– Нет, первыми применили его мы. Уничтожили два города у Джепов.
– Вот как? А теперь, наверно, Раша грозит, что применит его против вас?
– Нет, она говорит, что хочет мира.
– Мира?.. Вот странно!
– сказал я.
– Погодите... вот теперь я, кажется, понял: она говорит, что хочет мира, а в то же время массово проводит в своих городах противоатомные ученья, так?
– Нет, - возразил Мерканец.
– Я был там месяц назад, они не устраивают никаких учений.
– Не устраивают?
– Нет.
– Так зачем же вы их устраиваете?
– Потому что нам угрожают.
– Кто?
– Я уже говорил вам. Нам угрожает Раша.
– Как?
– удивился я.
– Должен признаться, что совсем этого не понимаю. Очевидно, логика, которой вы пользуетесь, отличается от земной.
Я заметил, что к нам некоторое время прислушивался один невысокий туземец, который при последних словах моего собеседника куда-то исчез. Когда все ушли, Мерканец, лежавший поблизости, сказал мне:
– Вы неосторожны: таких вещей у нас нельзя говорить, за них можно дорого поплатиться.
Не успел я ответить, как в зал вошли, громко стуча, четверо высоких Мерканцев, одетых в темно-синее. Они велели мне немедленно встать и следовать за ними. Появилось белое существо и пыталось защитить меня, говоря, что я болен, что у меня сломана рука, но это не помогло. Меня поспешно одели и отвели вниз, где меня уже ожидала большая черная повозка. Мы быстро
– Вы Мерканец?
– Нет, - ответил я, - я человек.
– Вот я тебе покажу шутки!
– рявкнул он, вскакивая.
– Откуда ты явился?
– Приехал недавно...
– Приехал? Поймалась птичка! Сознаешься?
– В чем?.. Что это значит?
– вскричал я.
– Не виляй, это тебе не поможет. Так тебе атомная бомба не понравилась, да? Ты шпионил в пользу Раши?
– Но я никогда даже не был на этой планете!
– вскричал я.
– Говорят тебе, не притворяйся сумасшедшим, а то пожалеешь, - зарычал главный.
– Чего ты искал у нас, а?
– Я летел на Меопсеру, к Муциохам, а так как карта была потерта, то я по ошибке попал сюда, на Мерку...
– Ах ты, дрянь!
– опять зарычал старший. Потом он вдруг успокоился и сказал: - Вот как посидишь немного, так у тебя пройдет охота шутить. Ты и сам знаешь, что это вовсе не Мерка, а только Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности в Соединенных Штатах. А ты сначала критикуешь нашу внешнюю политику, а потом корчишь из себя младенца? Не бойся, ты у меня запоешь. И не таких я обводил вокруг пальца.
В это мгновение у меня словно чешуя упала с глаз. С минуты встречи с первым туземцем меня мучило то, что я никак не могу припомнить, на что похож их язык. Теперь в голове у меня прояснилось: ну, конечно же, это был измененный, искаженный английский язык! Я стал жертвой ошибки, вызванной расхождениями в произношении: Мерка - это была Америка, Раша - Россия, Чайна - Китай, Эйбом - атомная бомба, и так далее...
Волосы встали у меня дыбом; никогда еще я не находился в столь затруднительном положении. Я предчувствовал, что судьба моя будет плачевной, и не ошибся, ибо слова эти я пишу в следственной тюрьме Нью-Йорка, где нахожусь уже четвертый месяц. Боюсь, что путешествие на Меопсеру придется на неопределенное время отложить...