Путешествие Иеро
Шрифт:
Все же, каким бы быстрым ни был снапер, он не мог состязаться на суше с испуганным лорсом. Животное делало скачки длиной в половину своего корпуса. Когда голова снапера показалась над скалистым гребнем островка, лорс и его всадник уже мчались на сотню футов впереди, разбрызгивая воду в лужах и направляясь к дороге, по которой они ехали ранее. Тупой, как все представители этого вида, снапер мог видеть только мелькавшую вдали точку. Он с недовольным щелканьем захлопнул свою пасть, наблюдая, как стремительно удаляется добыча и исчезает в зарослях.
Лишь только они достигли сухой земли, Иеро натянул повод и прислушался. Слабый топот баферов слышался на юго-востоке. Так как это было направление, которым хотел следовать и он сам, Иеро погнал лорса прямо по следам мигрирующего стада. Оба — человек и зверь — были потрясены своей неосторожностью. А в лето Господа нашего семь тысяч четыреста семьдесят шестое
Иеро медленно ехал по дороге, которую незадолго до этого покинул. Всадник и животное продвигались вперед осторожно, опасаясь потревожить бегущих позади стада самок с телятами и старых ослабевших быков. Баферы ушли уже далеко, но над дорогой, в безветренном воздухе, стоял тяжелый запах стада, почва была истоптана тысячами копыт, ветви деревьев обломаны. Исходившая от куч помета вонь перебивала все другие запахи. Оба — человек и лорс — чувствовали себя неуверенно, так как привыкли полагаться на свое великолепное чутье не меньше, чем на зрение и слух.
Иеро, однако, решил следовать за стадом. По его расчетам, оно было невелико, всего около двух тысяч голов. Движение по следу баферов отчасти избавляло от опасностей, таившихся в зеленом океане Тайга. Правда, и тут могли быть опасности — они здесь подстерегали всюду, — но осторожный человек должен предпочитать меньшую угрозу большей. В число этих малых опасностей входили хищники, которые также следовали за стадом и пожирали раненых, старых и молодых, неокрепших животных. Перед всадником на дороге появилась пара больших серых волков, то и дело с рычанием поворачивающих в сторону человека свои оскаленные пасти. Несмотря на мутацию животных и растительных форм и огромное изменение мира вокруг них, волки остались практически прежними. Некоторые существа, казалось, упорно сопротивлялись спонтанным генетическим изменениям; волки, пластичность генов которых позволила вывести в древние времена сотни пород собак, смогли сохранить после Смерти свой основной тип. Однако они стали умнее и, по-возможности, избегали столкновения с человеком. Зато они убивали любую домашнюю собаку, которую могли обнаружить, с дьявольским терпением выслеживая ее. Поэтому люди Тайга всегда приглядывали за своими собаками и надежно запирали их на ночь.
Иеро, являясь Заклинателем и, следовательно, ученым, все это, конечно, знал. Он также знал, что волки не доставят ему хлопот, если он не даст к этому повода. Он мог мысленно ощутить или, как говорили, «услышать» исходившую от волков волну ненависти — такой способностью обладал и его лорс. Но оба могли также оценить и грозящую им опасность, которая в данном случае была невелика.
Мерной иноходью лорс двигался по следам стада, бегущего по дороге впереди них на расстоянии двух-трех миль. Эта грязная разбитая дорога, всего в две повозки шириной, была когда-то важной торговой артерией между востоком Канды и западом, откуда ехал Иеро. Республика Метс, гражданином которой он был, представляла собой далеко растянувшуюся область с нечеткими границами. Она включала ряд западных провинций древней Канады — Саскачеван, Манитобу и Альберту, а также изрядную часть бывшей Северо-Западной территории. В сравнении с площадью земли здесь проживало так мало людей, что граница, в старом понятии этого слова, не была обозначена. Люди образовывали этническое или даже скорее религиозное объединение, нежели национальное.
Тайг, огромный хвойный лес, произраставший в этой части мира по крайней мере за миллион лет до Смерти, по-прежнему преобладал на севере континента. Однако, он сильно изменился, включив в свой состав многие растения, ранее характерные для теплых стран. Некоторые виды растений и животных погибли, исчезли полностью, но большинство выжило и адаптировалось к более теплому климату. Зимы на западе Канды были теперь сказочно мягкими, температура редко падала ниже пяти градусов Цельсия. Полярные шапки планеты таяли и отступали; мир снова вступил в очередной межледниковый период. То, что данное обстоятельство послужило причиной решительных изменений человека и окружающей природы, было отправной точкой обучения в школах Аббатства. Старые книги предостерегали о последствиях парникового эффекта, но пока накопилось слишком мало опытных данных, чтобы быть в чем-либо уверенным. Ученые, как церковные, так и светские, никогда не оставляли попыток получения новых сведений о прошлых веках в надежде предвидеть очертания будущего. Ужас древнего прошлого являлся одной из тех вещей, которые невозможно забыть даже за прошедшие пять тысячелетий. Догмат о том, что Смерть никогда не должна повториться, стал основным во всей научной подготовке. В этом были согласны все люди — кроме слуг Нечистого. И Иеро часто размышлял о проблемах прошлого — даже сейчас, когда, казалось, мерно покачиваясь в седле, ни о чем не думал.
Выглядел
За спиной Иеро, стянутой поясом, находился большой нож, похожий на короткий массивный меч с пятнадцатидюймовым лезвием, заточенным только с одного края. Он был очень древним, сделанным еще до Смерти, Иеро получил его в качестве награды за успехи в школе. На его лезвии были выгравированы буквы и цифры: «U.S.» и «1917» и еще «Сделано в Филадельфии»; ниже находилось изображение предмета, похожего на луковицу с листьями. Иеро знал, что его нож был невероятной древностью и когда-то принадлежал человеку из Соединенных Штатов, огромной древней империи на Юге. Это было все, что он или кто-либо другой могли знать о старом корпусе морской пехоты США, сражавшемся в долгих кампаниях в Центральной Америке и Азии и полностью забытом пять тысячелетий спустя. Нож был отличным оружием, и Иеро любил ощущать в руке его вес.
Также в его снаряжение входило короткое тяжелое копье с древком из ореха и десятидюймовым стальным наконечником. Копье не было древним оружием — его сделал для Иеро оружейный мастер Аббатства, после того, как Иеро прошел обряды Посвящения. На боку Иеро висело третье оружие, деревянный приклад которого торчал из чехла. Это был метатель, заряжавшийся с дула гладкоствольный карабин, стреляющий шестидюймовыми разрывными снарядами. Оружие стоило безумно дорого: его ствол был сделан из бериллиевой бронзы, метательные снаряды производились вручную в маленькой мастерской, расположенной в тайном месте. Метатель был подарком его отца, преподнесенным Иеро после окончания обучения; цена метателя равнялась стоимости двадцати плащей из лучшего меха куницы. Когда запас метательных снарядов иссякнет, метатель станет бесполезным. Но Иеро вез в седельной сумке пятьдесят таких снарядов — немногие существа способны остаться в живых после их попадания. Шестидюймовый нож с костяной рукояткой, висевший в ножнах на поясе Иеро, завершал его боевое снаряжение.
Его одежда была отлично сшита из коричневой оленьей замши, выделанной почти так же тонко, как ткань, но более прочной. В притороченных к седлу сумках лежали меховая куртка, перчатки, зимняя обувь, запас пищи, несколько кусков меди и серебра для обмена, плюс его принадлежности священника-Заклинателя. На ногах Иеро были кожаные сапоги с каблуками и прочными подошвами, легкие и удобные для ходьбы и бега. Символ Аббатств — крест и меч в круге — сверкал серебром на его груди, прочный ремень поддерживал тяжелый медальон. На его бронзовом лице были нанесены знаки, определяющие ранг Иеро в службе Аббатства: желтый кленовый лист на лбу и под ним — две зеленые змеи, обвивающие древко копья. Эти знаки были очень древними, их ввел еще первый глава Аббатства — Высший Отец, впервые устанавливая систему рангов. Каждое утро Иеро подновлял их, пользуясь красками из маленьких баночек, лежащих в его сумках. На Севере их узнавали и почитали повсюду — за исключением людей, стоявших по ту сторону закона и неестественных созданий, отродий Смерти — лемутов, являющихся величайшими врагами человечества.
В свои тридцать шесть лет Иеро еще не был женат, хотя многие мужчины в его возрасте уже были главами больших семейств. Он также не хотел становиться Аббатом и закончить карьеру в качестве администратора. Когда ему слишком надоедали с такими вопросами, Иеро с непроницаемым лицом заявлял, что женщины интересуют его не более, чем сапоги, сношенные три года назад. Однако он не давал и обета безбрачия. Безбрачие было частью погибшего прошлого. Считалось, что священники являются частью мира, должны бороться и работать в нем — а ведь нет ничего более мирского, чем женщина. Аббатства не были уверены в том, уцелел ли где-то за восточным океаном древний Рим — легендарное средоточие их веры. Но даже если бы Рим еще существовал, их традиционное повиновение его Первосвященнику ушло безвозвратно, ушло вместе с искусством быстрого преодоления огромных расстояний и другими подобными знаниями.