Путешествие Иранон
Шрифт:
– Тебе очень идет, а можно мне тоже такое?
– Пока нельзя, вот отрасти волосы подлиннее, тогда и посмотрим.
Усевшись на псе поудобнее, мальчик что-то пробормотал под нос и обнял мохнатую шею зверя, используя его в качестве подушки. На дальнейший разговор его сил явно не хватило.
Мы двинулись вперед, пересекая пустынную дорогу кочевников и уходя от моря как можно дальше. Туда, где на земле не будет видно наших следов, а деревья скроют силуэты и защитят от палящего солнца. Время уже давно перевалило за полдень, но жара крайне неохотно сходила на нет, прохладный ветер от воды уже не доходил до нас. Единственным спасением осталась лишь крона каштанов, укрывшая
– Может, сделать еще один перерыв и подождать, пока станет хоть немного полегче? Сейчас слишком душно.
Немного подождав ответа, я повернулась к Давиду, пытаясь понять, почему он молчит, но мужчина даже не обратил на меня внимания, рассеяно смотря вперед.
– Давид?
Я прикоснулась к его руке, и только тогда, встрепенувшись и с трудом сосредоточившись на мне, мужчина смог мне ответить.
– Да?
– Привал, давай немного отдохнем.
Кивнув, Давид дал знак псу и остановил коня на небольшой поляне с редкой, сухой травой у низкорослых деревьев. Алан быстро устроился чуть поодаль, стянув себе одеяло. Я слезла с седла следом и развернулась к соседу.
– У нас есть готовая еда? Ох…
Заторможено пытаясь спрыгнуть, Давид чуть не застрял в стременах и едва не упал на землю, ноги совершенно его не держали.
– Боги, да что с тобой?
Подхватив его под руки, я отвела мужчину в тень и усадила у ствола граба. Демоны заметно занервничали, почуяв неладное, а мальчишка тут же подбежал ближе.
– Вода кончилась.
Отдав Алану пустую фляжку, Давид попытался закрыть лицо руками, но я вовремя перехватила его ладонь, заметив на ней красную точку. Будто укус комара у большого пальца, рана выглядела безобидной, но еще утром ее не было.
– Здесь больно?
Я надавила на покраснение и заметила, как попутчик дрогнул. Поморщившись, он зажмурился и тяжело вздохнул.
– Мне просто нужно отдохнуть и воды. Наверно, провел слишком много времени на солнце, голова кружится, и тошнит немного.
Мальчишка тут же бросился к общему бурдюку, чтобы наполнить флягу. Взглянув на Давида, я недоверчиво покосилась на его руку, симптомы и правда были похожи на солнечный удар, но отчего-то мне в это не верилось. Приложив ладонь ко лбу мужчины и проверив сердцебиение, я засомневалась в его выводах еще больше.
– Ты холодный, и сердце еле бьется.
– И что?
– При солнечном ударе должно быть наоборот. Больше похоже на яд.
Алан принес флягу и несколько изумленно проследил, как быстро Давид осушает ее.
– Что ж, теперь понятно, почему Тахир так быстро сдался. Ты можешь сказать, что это за яд?
– На морозник похоже, но я не уверена, это может быть вообще чем угодно, я не слишком разбираюсь в травах Беллатора.
Покачав головой, Давид тяжело вздохнул, фляга выпала из ослабевших рук. Побледнев, он выглядел так, словно уже мертв, дыхание стало неровным, будто у него не хватало сил даже на него.
– Тогда будем ждать и надеяться на чудо.
– Чудо, у меня есть чудо, сейчас.
Сняв с пояса мешок, я потрясла его, чтобы песок исчез и развязала тесемки.
– У тебя есть магия?
– Может быть, еще есть.
– Тогда суй руку, только шустрее, и бери то, что попадется, чем бы это ни было.
Приоткрыв глаз, Давид недоверчиво посмотрел на меня, понимая, что я несу откровенную чушь, а затем перевел взгляд на открытый мешок.
– Туда?
– Да-да-да, это должно помочь, я обещаю.
Нахмурившись, мужчина послушно протянул
– Что это?
– Лекарство, да, это крайне непривычная форма, но ты должен это съесть.
– Ты предлагаешь мне есть камни?
– Это не обычные камни, а лечебные. Они тают во рту и очень неплохие на вкус. Как зимний ветер, хвоя и эвкалипт.
– Иранон…
– Я тебе доверилась, так доверься и ты мне.
Недовольно поморщившись, он перекатил кристаллы в ладони и все же отправил один из них в рот, прислушавшись к собственным ощущениям.
– Это странно.
– Я знаю, но такие камни больше нигде не встречала, как и многие вещи из мешка.
– Как он работает?
– Не знаю. Просто он может дать что-то нужное взамен на весь магический запас или годы жизни. Я не могу контролировать, что именно выпадет, но, по сути, это и есть чудо. В мешке всегда есть то, что может спасти.
Отправив в рот остальные кристаллы, Давид проследил, как я завязываю тесемки и вновь привязываю их к поясу.
– Это работает только в твоих руках?
– Конечно, без меня это будет просто кожаный лоскут и ничего более, и, потеряв его, я не расстроюсь, просто возьму другой.
Откинув голову к дереву, Давид рассматривал меня, словно неожиданное приобретение, и будто впервые увидев. Сделав какие-то свои выводы, он улыбнулся и довольно хмыкнул. Его смуглая кожа больше не казалась блеклой, а серые глаза не были подернуты пеленой болезни.
– Иранон. Что же ты такое?
– Сообщу, как только узнаю.
Смутившись под этим изучающим взглядом, я хотела было подняться, но Давид задержал меня, поймав ладонь.
– Спасибо.
– Да я… Тебе спасибо за то, что я стою дороже целого корабля с командой.
Неловко улыбнувшись в ответ, я все же отошла от мужчины и занялась разбором провизии. Не стоило оставаться на привале дольше нужного времени.
ЗАР
На последующем пути по Тэту все прошло достаточно спокойно, хоть и на основные дороги мы все так же опасались возвращаться. Демоны не чуяли погони или слежки, стоянки проходили подальше от сел, в крохотные поселения заходил только Давид, докупая провизию и купив мне новый комплект одежды. Взамен я продолжила показывать сны, призывая дорогих ему людей и даже немного привязавшись к ним. Конечно, я не питала надежд и не строила заблуждений по поводу неожиданной доброты этого мага, четко осознавая, почему он предложил помощь и поездку вместе. Тем не менее моя выгода от этой встречи все равно была больше и существенней: меня кормили, поили и защищали от невзгод. Возможно, я даже как-то слишком быстро привыкла к такой жизни, но мне было комфортно даже с Аланом, привыкшим смотреть на мои маленькие фокусы с дымом или слушать сказки про хитрых, пронырливых лис, злых шакалов и мстительных пантер. Мальчик казался зашуганным, не слишком привыкшим общаться с кем-либо и часами рассматривающим пейзажи вокруг, будто никогда раньше не видел ни деревьев, ни цветущих кустов, ни переливов неба на закате. Для него все казалось новым, неизведанным и интересным, но робость и какой-то застарелый страх заставляли его лишь молча наблюдать за всем издалека, не решаясь прикоснуться или спросить о чем-то. Я сама проявляла настойчивость и, садясь рядом на привале, указывала пальцем на жуков в траве, на необычные листья и перистые облака, похожие на разводы краски невиданного художника.