Путешествие к Центру
Шрифт:
— Они наблюдают за нами, — сказал я ему. — Мы не можем их видеть, но готов побиться об заклад — им видно все, что мы делаем. Возможно, они способны даже подслушивать наши мысли. Они хотят посмотреть на наши реакции, и я думаю, что ваш друг спирелл уже разочаровал их.
Гююр убрал губы с зубов. Сейчас он действительно походил на помесь волка с крокодилом, а изо рта у него воняло гораздо сильнее, чем раньше.
— Не думаю, что у нас осталось много секретов, — сказал он. — У тебя есть маленькие ранки на шее, мистер Руссо, у меня тоже. Моя раса обладает более четким чувством времени, чем ваша, и я знаю, что с момента, когда нас
— Похоже на то, — уступил я. Он был безобразен на вид, и образ мышления имел злонамеренный, но дураком его назвать было нельзя.
— Когда ты сделал вывод, что они останутся недовольны, если увидят нас дерущимися, — продолжил он, — ты ведь считал их травоядными, как тетраксы?
Тут я понял: о травоядных существах он вообще невысокого мнения. И намотал себе на ус, что если мне когда-нибудь понадобится разозлить вормирана до бешенства, то сделать это можно будет, назвав его травоядным.
— Я не знаю, чем они питаются, — ответил я. — Но думаю, что обитатели Асгарда вряд ли знают, что их мир был открыт людьми, пришедшими еще откуда-то; они, возможно, даже не подозревают, что вселенная вне Асгарда населена. Если бы вы внезапно обнаружили в наружных слоях гигантской луковицы, в которой вы прятались миллионы лет, чужеземных пришельцев, то какого типа людей хотели бы в них видеть?
Он ответил фразой, которая, как я подозревал, прозвучала на его родном языке.
Когда я непонимающе на него посмотрел, он перевел.
— Это значит, — сказал он, — "съедобного типа". Добычу.
— Но люди не добыча.
— У вормиран нет слова, обозначающего понятие «люди». У нас есть понятие «хищник» и понятие «добыча». Гуманоиды подпадают либо под одну категорию, либо под другую, как все живые существа.
— Такими понятиями нельзя оперировать в цивилизованном сообществе, благочестиво сообщил ему я.
— Это тетраксы так говорят, — презрительно фыркнул он. — Как и все травоядные, они исповедуют стадную этику. Этику трусов. Отрицание жизни и силы. Есть только два способа существования, человек. Те, которые едят, и те, кого едят. Истинный закон требует лояльности к стае, уважения к хищникам и строгого контроля над теми, кого будут есть. Мы осторожные хищники, человек, и никогда не забываем, кто мы такие. Мы тихо и скрытно бродим меж тетраксов и им подобных, потому что стадо травоядных может быть очень опасно, но мы знаем, кто мы есть. Мы никогда не забываем истинного способа существования, истинной цивилизации.
Я всегда считал, что гангстеры от природы глупы и что галактические расы, сохранившие мораль крокодилов, тупы особенно. Амара Гююр явно неадекватно воспринимал положение вещей. Меня всегда обижал тот факт, что тетраксы считают людей такими же варварами, как и вормиран, ведь одного взгляда достаточно, чтобы понять: если вормираны — настоящие варвары, то люди — далеко нет; у вормиран же на это был совершенно иной взгляд: их изначально оскорбляло, что их ставят на одну доску с нами.
— Это глупо, — сказал я ему. — Нельзя решать вопросы морали с позиций того, кто чем питается, это надо делать с позиций разума.
Не успел я договорить, как понял, что никакого впечатления слова мои не произвели. На ум пришло сразу несколько возражений, которые он мог бы привести в ответ.
"Нечего удивляться, — подумал я, — что они так лихо управляются со спиреллами. Нечего удивляться, что все их ненавидят до мозга костей. И нечего удивляться, что на Небесной Переправе они организовали свою собственную преступную субцивилизацию".
Я вспомнил — слисы были вегетарианцами. Ничего удивительного в том, что подставивший меня паренек был убит. Для Гююра это вовсе не было убийство, потому что слис с точки зрения его морали имел нулевую ценность. Интересно, что он думает обо мне.
— Полагаю, вы считаете тех, кто за нами наблюдает, великолепными хищниками, — сказал я. — Они посадили нас в эту клетку, чтобы посмотреть, насколько великолепны мы.
Гююр отвернулся, глянув сначала на мертвое тело Халекхана, затем на сочные лесные цветы.
— Нет, — угрюмо произнес он. — Они — травоядные. Хотел бы я думать иначе, но все говорит именно за это.
— Все?
— Броня, — сказал он. — Броня — характерный покров травоядных. Хищник быстр и упруг, его оружие — это оружие нападения. Только те, кто сидит на зерне и листьях, могли захватить целую планету и спрятаться внутри, как это сделали местные жители. Они — не охотники; они те, кто наращивает жир. Как и тетраксы, они производят в машинах свою мертвую и аморфную, подлую и нечистую пищу. Вселенная полна стадами, которые ненавидят действительно живущих существ. Но закон заставляет хищников вести себя осмотрительно. Хищники умные, они способны обмануть всех. Этика стада защищает стадо, но только до того момента, когда к нему подходит хищник. Здешнее стадо уже знает, кто мы такие. Оно боится охотников, которые придут за нами.
— Вы могли бы сложить оружие, — предложил я, — и несколько рассеять эти страхи.
Я понимал, что это бесполезно. Настоящее предложение травоядного. Его абсолютно не заботило, что могут подумать о нем наблюдатели. Он был хищником.
"Хищники — умные, — беззвучно повторил я про себя. — Хищники обманывают всех. Всех без исключения".
— Звездный капитан тоже хищница, — сказал я вслух. — Она прилетела, только что уничтожив целый мир. Не уверен, но у меня есть подозрение, что саламандры тоже были мясоедами. Возможно, я похож на травоядного, однако Военно-космические силы стоят на вершине пищевой цепочки, за это я ручаюсь.
Он продолжал пристально смотреть мне прямо в глаза, его зрачки сузились до тонкой вертикальной щелочки, и теперь меж век полыхало злобное темно-оранжевое пламя.
— Твой тип потерпел неудачу. Ты чувствуешь силу истинного закона и теперь капитулируешь со своей стадной этикой. Ты ищешь равновесия, которого в действительности не существует, и это ослабляет тебя. Когда звездный капитан увидит, что ты в моих руках, она начнет колебаться. Она попытается выторговать твою жизнь и из-за этого колебания потеряет свою собственную.