Путешествие «Космической Гончей»
Шрифт:
— Люди расставлены на трех этажах. Это предусмотрено планом. Они все время снимали показания флюоритными камерами. Если существо где-то поблизости, они его увидят. Думаю все прояснится минут через тридцать.
Через двадцать минут последовало новое сообщение:
— К сожалению никто ничего не увидел, — голос Пенноса выдал его разочарование. — Командир, должно быть, чудовище благополучно смоталось.
В открытой сети коммуникатора кто-то беспомощно произнес:
— Что же теперь делать?
Гросвенфу показалось, что это прозвучал голос сомнения
Долго длилось молчание. Начальники отделов и служб корабля, обычно такие активные, теперь, казалось, все разом онемели.
Гросвенф отвлекся от своих мыслей. Вместе со всеми он смотрел в лицо реальности. Сейчас он тоже молчал — говорить первым должен был не он.
Затянувшееся молчание нарушил Кент.
— Оказывается, наш враг проходит сквозь энергизированную стенку так же легко, как и через обычную. Нам кажется, будто чудовище не заботится о приобретении опыта, но его регенерация происходит настолько стремительно, что организм мгновенно приспосабливается к любому испытанию, словно срабатывает какой-то мистический механизм бессмертия.
— Я бы хотел поговорить с мистером Зеллером, — заявил капитан Лич. — Где вы находитесь, сэр?
— Говорит Зеллер, — в коммуникаторе зазвучал голос начальника отдела металлургии. — Я уже закончил работу над защитным скафандром и начал поиски трюме корабля.
— Сколько времени понадобится, чтобы сделать такие скафандры для каждого члена экипажа?
Зеллер ответил не сразу.
— Сейчас у нас появился опыт, и мы шьем их довольно быстро. Но нам нужен материал, а это процесс трудоемкий, нужны инструменты, при помощи которых скафандры можно делать в нужном количестве из любого металла. Одновременно нам следует начать работу с атомным реактором для создания сопротивляемого материала. Как вы, возможно, понимаете, он останется радиоактивным длительное время. Я полагаю, что такой костюм сойдет с конвейера примерно через двести часов.
Гросвенф понимал, что металлурга не поторопишь, здесь никакая штурмовщина не поможет. После его слов задумался и капитан Лич.
— В таком случае это нам не подходит! — печально прозвучал голос биолога Скита. — Поскольку полная энергизация также займет очень много времени, если ее вообще можно будет проделать, то мы попали в безвыходное положение. Мы промахнулись, у нас не осталось никаких шансов на победу.
Обычно ленивый голос Гурлея, специалиста по коммуникации, прозвучал весьма энергично и сердито:
— А я не понимаю, почему следует исключать эти пути! Мы еще живы. Я предлагаю серьезно взяться за работу и сделать столько, сколько мы сможем.
— А почему вы думаете, — возразил Скит, — что существо не способно разбить металл высокой сопротивляемости? Если оно высшее существо, то его знания физики, вероятно, намного превосходят наши. Чудовище может довольно легко созидать луч, который уничтожит все, чем мы располагаем. Вспомните кота. Он распылял металл высокой сопротивляемости.
— Вы что, предлагаете сдаться в плен? — мрачно проронил Гурлей.
—
В разговор вмешался Корита, который пытался поставить точку в этой словесной дуэли.
— Я согласен со Скитом. Добавлю только, что мы имеем дело с существом, которое быстро поймет, что нам нельзя давать время, что мы все время что-то придумываем. И конечно же существо захочет вмешаться, если мы попытаемся подготовить корабль к полной энергизации.
Капитан Лич все еще размышлял.
В аппаратной снова заговорил Кент:
— И что, по-вашему, оно будет делать, когда поймет, что время работает на нас?
— Чудовище начнет убивать. И мы ничего не сможем ему противопоставить, кроме как закрыться в аппаратной. Однако, я согласен со Скитом, что со временем существо сможет проникнуть и туда.
— Что вы предлагаете? — наконец прервал молчание капитан Лич.
Корита колебался.
— Откровенно говоря, ничего. Что бы мы не предприняли, надо помнить — перед нами существо, находящееся на начальной стадии развития. Для него его род, собственность и кровь священны. Существо будет слепо бороться против вторжения в эти области. Как всякий аграрий, существо привязывает себя к куску собственности и там строит свой кров и вскармливает потомство. Но все это общие рассуждения, джентльмены. Сейчас я не представляю себе, как нам следует использовать его слабости.
— Я тоже не понимаю, как все это может нам помочь, — заявил капитан Лич. — Могут ли главы отделов отправиться на консультацию со своими помощниками? Если у кого-нибудь возникнут новые соображения, жду сообщений через пять минут.
Гросвенф, не имеющий в своем отделе никаких помощников, проговорил:
— Нельзя ли мне задать несколько вопросов мистеру Корите, пока будет проходить обсуждение по отделам?
— Если никто не возражает, пожалуйста, — кивнул капитан Лич.
Так как возражений не последовало, Гросвенф спросил:
— Мистер Корита, вы свободны?
— А кто спрашивает?
— Гросвенф.
— А-а-а, мистер Гросвенф! Теперь я узнал ваш голос. Прошу вас, повторите вопросы.
— Вы упомянули о том, что крестьянин с почти бессмысленным упорством цепляется за свой клочок земли. Но если это существо находится на крестьянской стадии цивилизации, то может ли оно представить себе с нашей стороны иное отношение к собственности?
— Уверен, что нет.
— Существо будет строить свои планы, связывая их с тем, что мы не можем от него убежать, поскольку привязаны к кораблю?
— По его мнению это совершенно верное утверждение. Мы не можем покинуть корабль и тем спастись.
— Но сами мы находимся на такой стадии, — настаивал Гросвенф, — когда любая собственность не очень-то и, привязывает нас. Мы ведь не припаяны к ней намертво?
— Я думаю, — твердо проговорил капитан Лич, — что начинаю понимать, к чему клонятся ваши рассуждения. Вы собираетесь предложить нам новый план?