Путешествие на "Брендане"
Шрифт:
Двадцать третьего июня мы получили ответ, с какого расстояния ирландские монахи в средние века могли обнаружить Фареры на просторах Атлантики. Был обычный для этой области летний день — густая облачность с редкими прояснениями. И хотя до Фареров оставалось больше пятидесяти миль, мы легко определили их местоположение по возвышающимся над ними на сотни метров колоннам облаков. Острова отклоняли вверх влажный юго-западный ветер со стороны океана, и конденсирующаяся влага образовала облачные гряды, такие же приметные, как флажки на зеленой площадке для гольфа. Вооружившись биноклем, я присмотрелся к облакам и насторожился: под действием сильных восходящих потоков воздуха облака колыхались, поминутно меняя свои очертания, а некоторые явно скатывались через горные гребни
Вечером мое беспокойство усугубилось. Закат не сулил ничего хорошего — красное небо с багровыми силуэтами островов в отдалении, красиво, но зловеще. Мы подошли достаточно близко, чтобы различать отдельные острова архипелага, и я тщательно изучал карты и лоцию. Лучше всего было бы, взяв курс на центр Фареров, пройти каким-нибудь из узких проливов между островами и поискать укрытие с подветренной стороны. Вот только одна помеха — течения вокруг архипелага. Во время прилива и отлива Атлантика пронизывает его могучими потоками, через проливы протискиваются полчища течений и противотечений, подчас настолько сильных, что даже большим судам приходится туго. Лоция предложила мне меланхолическую смесь осмотрительности и неведения: "Мало что известно о скорости приливно отливных течений". "В проливах между островами течение может быть очень сильным, нередко достигая скорости восемь девять узлов". Сверх того лоция советовала мореходу не подходить слишком близко к суше ввиду опасности столкновения с рифами Дрангар перед скалами на северной и западной окраинах архипелага. Попади средневековый парусник в этот приливный сулой, сказал я себе, ни за что не выберется.
Только я проверил компасный пеленг и нанес на карту нашу позицию, как нас настиг шторм. Он обрушился на "Брендан" с юга, и завеса дождя в несколько минут сократила видимость с двадцати миль до трех. Сила ветра мгновенно возросла. Ливень хлестал лодку, и мы поспешили облачиться в штормовки.
— Всем надеть страховочную сбрую — распорядился я мы защелкнули пряжки поясов и пристегнулись леерами к лодке. — Олуша, займись передним парусом. Башмак, становись к гроту и присматривай за шверцами. Джордж, ты у нас лучший рулевой, тебе держать румпель. Я беру на себя проводку. Похоже, надо быть готовым к осложнениям.
"Брендан" двигался ощупью по направлению к Фарерам, руководствуясь последним компасным пеленгом, который я успел взять, прежде чем пелена дождя закрыла горизонт. Час спустя мы на короткое время увидели острова в просвете между стелющимися по воде облаками, и я тотчас понял, что первоначальный план придется оставить. Основное течение циркулировало вдоль островов по кругу, и подхваченный им "Брендан" огибал их по часовой стрелке. Нечего было и мечтать о том, чтобы пробиться в центр архипелага. Хорошо, если вообще сумеем пристать к берегу, а то ведь шторм способен пронести нас западнее Фареров. Ближний к нам крайний западный остров архипелага — Микинес для захода не годился. Единственные постоянные его обитатели — смотрители маяка и горстка мелких фермеров к пристани можно подойти только в тихую погоду. А вот на Вагаре, лежащем сразу за Микинесом и отделенном от него узким проливом, есть фьорд, который может служить надежным укрытием. Надо попытаться…
Ветер продолжал крепчать, и увлекаемый течением "Брендан" со страшной скоростью приближался к суше, идя вслепую сквозь дождь.
— Держи лодку возможно круче к ветру, — попросил я Джорджа.
Мы напрягали зрение, силясь рассмотреть берег за стеной дождя. Море приобрело неприятный серый оттенок его поверхность покрылась беспорядочным выпуклым узором из пирамид и вмятин. Мы явно вошли в зону завихрений и противотечений. "Брендан" мчался во весь опор. Вперед, только вперед, если мы хотим выйти на Вагар, иначе нас выбросит боком на отвесные скалы Микинеса Ветер дул с такой силой, что, хотя нос "Брендана" смотрел на восток, лодка скользила по гребням почти точно на север.
— Скалы — заорал Идэн.
Точно — в полумиле от нас мятущаяся полоса белой пены обозначала
— Господи Вы только поглядите — выдохнул Артур.
Зрелище и впрямь было примечательное. Тучи опустились так низко, что между ними и серой поверхностью океана оставался узкий, меньше двух метров, просвет. Высокие скалы угадывались черной тенью за облаками, мы же видели только рваную линию прибоя, разбивающегося вдребезги о камень. В эту минуту "Брендан" наткнулся на встречное завихрение и сразу замедлил ход, мы еле ползли, а ветер упорно продолжал теснить нас боком к скалам. Будто мы в кошмарном сне катились вниз по какому то туннелю… И никуда не денешься. Сверху наваливались облака, такие же неумолимые, как течение. Мы примолкли, сознавая, что сейчас все решается в поединке между черепашьим продвижением вперед и боковым сносом на скалы. Затаив дыхание смотрели, как серые скалы одна за другой мало помалу уходят назад и в то же время берег неуклонно приближается.
— Похоже, обойдется, — с надеждой сказал я Джорджу. — Я вижу оконечность острова. Еще четверть мили — и проскочим, а там впереди Вагар.
Джордж взобрался на планширь, чтобы лучше видеть, и метр за метром направлял "Брендан" вперед. Идэн и Артур молча сидели в средней части лодки, кутаясь в дождевое платье и пытаясь определить, как мы продвигаемся.
— Господи. Хоть бы мачта не сломалась, — пробурчал Джордж. — Это был бы конец.
Я поглядел вверх. От мощного напора ветра на грот с дополнительными полотнищами внизу и с одного бока грот мачта согнулась так, как еще ни разу не сгибалась.
— А убирать бонеты нельзя, — продолжал Джордж. — Нам нужен максимум тяги, чтобы вырваться из течения.
— Смотри за мачтой там, где она проходит сквозь банку — крикнул я Башмаку. — Если услышишь треск, oбрезай бонеты
А спустя несколько секунд случилось то, чего мы меньше всего ожидали: наш мир вдруг точно замер на месте. Привычное движение лодки и волн прекратилось, словно мы очутились в невесомости. По какой то прихоти приливного сулоя и ветра волны, вместо того чтобы двигаться по горизонтали, качались вверх вниз, как будто отсчитывая время. Одна такая волна — правда маленькая, безобидная — вздыбилась возле "Брендана", затем подалась вбок и обрушилась вертикально в трюм. "Брендан" принял удар, стоя на месте. Странно вела себя лодка — ни килевой, ни бортовой качки. Тут нижняя граница облаков поднялась на десять двенадцать метров, и мы увидели тысячи морских птиц, взлетающих со скал Микинеса. Чайки, чистики, гагарки, глупыши, олуши, тупики, поморники, крачки стая за стаей кружили, делали виражи и пикировали на странное, бугристое, искромсанное море. Побуждаемые древним опытом, птицы занялись ловом, зная, что именно такое сочетание ветра и течения заставляет рыбьи косяки подниматься к самой поверхности.
Потрясающая картина. Как не поверить, что именно здесь находился Птичий рай
— Фантастика — обратился я к Джорджу, силясь перекричать ветер.
В свою очередь, он воскликнул, показывая:
— Гляди. Вон там. Впереди справа. Какая то громадина прыгает в воде.
Я посмотрел туда. Метрах в ста впереди широкая воронка обозначала место, где только что кто-то ушел под воду. Вот у поверхности возникла огромная тень… Выше, выше — и над волнами наклонно взлетела могучая серая туша кита. Разгоняясь в глубине, он снова и снова выскакивал на воздух, будто лосось, и тяжело шлепался обратно, разбрызгивая белую пену.
Тем временем "Брендан" наконец то миновал ловушку — скальный выступ, который выставил на нашем пути Микинес. Пройдя десять метров, мы вдруг вырвались из встречного завихрения и вошли в струю главного приливного потока, устремленного в пролив двухмильной ширины, отделяющий Микинес от острова Вагар. "Брендан" ринулся в этот просвет, словно чурбак, попавший в желоб водяной мельницы. По обе стороны от нас вздымались на двести-двести пятьдесят метров скалистые берега пролива, и в этой трубе ветер достигал силы шторма. Хорошо еще, что его направление совпадало с течением, не то "Брендан" захлестнуло бы сулоем.