Путешествие на север

Федорова Любовь Борисовна

В голове у Мема на свежем воздухе слегка прояснилось. Сейчас бы в канале умыться, да темно очень и идти далеко...

Мем проверил наличие своих документов в рукавах и за пазухой: бумага от Нонора для лицея, жетон с синей печатью, лицейское удостоверение для малых ворот – не потерял, все было при нем. Куда пойти? Где сейчас не спят и принимают гостей? Если только на Веселом Бережку, в заведении тетушки Ин.

Туда Мем и отправился.

* * *

Так уж вышло, что с Ясей Мем познакомился по отцовской воле. Когда Мему исполнилось пятнадцать, отец сам отвел его в заведение тетушки Ин и строго-настрого велел: по дешевым, грязным и невоспитанным девицам не шляться, а ходить сюда. Денег Мему он на руки не даст, но все расходы здесь оплатит.

А тетушка Ин присмотрит, чтоб все было правильно. По особенностям своего характера в том возрасте Мем непременно встал бы на дыбы и все перерешил по-своему, но, во-первых, деваться было некуда, а во-вторых, в следующее же посещение дома тетушки Ин он увидел Ясю. Она была младше Мема на лунный год и только-только попала в заведение. И если до того мгновения все его желания можно было охарактеризовать как «женщина вообще», то тут вдруг они приобрели лицо, тонкую фигурку, нежный запах, лазурное мемнорское платье с узором в виде бегущей волны и огненный цвет волос. Не оказалось только голоса. Для Яси Мем воровал цветы из городских садов, ради нее выучил язык знаков и даже дважды дрался с одним солдатом из портовой стражи, который тоже вздумал таскаться именно к ней, а не куда-то еще. К сожалению, подвиги Мема вскоре перестали Ясю восхищать столь же глубоко, как в самом начале их знакомства. Она быстро освоилась в веселом доме и рано повзрослела. Мем не имел возможности дарить ей настоящие подарки – у него почти не было своих денег и все, что он мог сделать для нее приятного, – это за отцовский счет купить у тетушки Ин для нее ночь, свободную от клиентов. За это она бывала ему благодарна. Для себя Мем решил, что непременно выкупит Ясю из заведения, как только у него окажутся на руках деньги, необходимые для этого. Но нужно ли это ей, он никогда не спрашивал.

На Веселый Берег Мем добрался к началу второй ночной стражи – он еще посидел немного на Гостиной площади возле чаши замерзшего фонтана, прогоняя из головы остатки хмеля. В отличие от всего остального города, мирно спящего ночью, на Веселом Берегу улицы были расцвечены разноцветными фонариками и ярко освещены. В каждом втором доме играла музыка, а кабачки и питейные заведения с наступлением темноты не запирались, но, наоборот, пошире открывали свои двери.

В заведении тетушки Ин работа шла полным ходом. Яся оказалась занята, да и сама тетушка Ин, как ни странно, тоже. Мем поболтал немного со знакомыми девушками, которые были свободны и ожидали клиентов на первом этаже заведения, потом ему показалось, что наверху за неплотно задернутыми занавесями он видит переходящего из комнаты в комнату господина Первого префекта, и, от греха подальше, Мем решил пооколачиваться вне такого предосудительного места, как веселый дом. Сам он находиться тут имел полное право, но вот видеть господина префекта было нехорошо.

Мем перешел улицу и спустился в тот самый кабачок, где недавно ему предлагали принять целый сверток доносов. Посетителей по сравнению с дневным временем ночью тут прибавлялось изрядно. Тот столик, из-за которого Мем в прошлый раз наблюдал за Ясиным окошком, занимали два господина сурового северного облика. Одеты они были в обычную городскую одежду, но с по-военному подвернутыми рукавами. Мем прошел мимо них в самый дальний и темный угол, сел там под закопченной балкой и задумался, что дальше.

С доказательной практикой ощущались некоторые проблемы. Во-первых, Мем не помнил, как по науке надо правильно выстраивать доказательство. Экзамен по следственной логике он уже сдал и благополучно все связанное с ним забыл. Открыть учебник и обновить в памяти теорию за эти несколько дней возможности ему не представилось. Кажется, Нонор говорил при нем однажды о ключевой причине. Ключевой причиной могла быть либо вещь, либо человек. Мем зацепился за вещь – тыкву. Нонор считал, что причина – человек. Эргр Датар. Но убивать из-за Датара агента Тайной Стражи?.. На взгляд Мема это смотрелось по меньшей мере странно. Разве что Датар и тыква неразрывно связаны между собой. Дальше – больше. Что могли украсть у Датара в его убогом деревянном храмике? Что вообще можно украсть в таком

забытом миром и Небом месте, как Чаячий остров? Не деньги. Не вещи. Признание в любви от знатной дамы? Из-за него можно пойти на взлом храма и кражу кружек. И даже на мордобитие. На скандал с участием монастырского начальства. Но на убийство постороннего для любовной истории человека?.. Вариант выглядит не очень логично. Документы? Смотря какие. Некоторые могут стоить дороже человеческой жизни. Чья-то собственноручная подпись? Может быть. Тайны Царского Города? Но в каких грехах могла каяться фрейлина, чтоб за ее признание стоило убивать?

И надо было, в конце концов, определить подозреваемого. Без подозреваемого что за расследование? Никакого. Грех один...

В этом месте ход мыслей Мема был нарушен прыщавым пареньком в засаленном фартуке, который небрежным тоном осведомился, что Мему будет угодно. Мем из рукава показал ему свой жетон. Парень дернулся, словно его вытянули хлыстом вдоль спины.

– Хозяина позови, – распорядился Мем.

Тот помчался, словно видел черта. Мем подумал, что почему-то в этом трактире при появлении человека с жетоном всем сразу становится дурно и начинается переполох. Это неспроста. Видно, дело тут нечисто, и интересно было бы выяснить причину.

На этот раз хозяин появился не быстро. Похоже, он спал, и его подняли с постели. Физиономия у него была помята. На ходу он торопливо запахивал куцый кафтанчик и поправлял непременную косынку на голове. Но при виде Мема ему вроде бы полегчало. Он даже чуть-чуть обрадовался знакомому лицу.

– А, это вы! – воскликнул он. – А я уж подумал...

Мем приветливо кивнул.

– Я рад, что вы меня узнали, – сказал он. – Что же такого страшного вы подумали?

– Ну... – замялся хозяин. – Это пустое.

Мем подвинулся и похлопал рукой по лавке подле себя.

– Садитесь, – пригласил он. – На этот раз я к вам с более подробным разговором.

Трактирщик покорно уселся.

– Рассказывайте, – потребовал Мем.

– Ну... Я не знаю, кому теперь отдавать секретные сведения. Так никого и не прислали.

– Мне, – отвечал Мем. – Мне и будете отдавать. Меня прислали. Рассказывайте еще.

– Что?

Мем решил сыграть с хозяином в игру.

– Все, – сказал он. – Я-то знаю что. Мне интересно, осознаете ли вы сами, насколько безнадежно влипли.

Трактирщик мелко вздрогнул и опустил голову.

– О чем таком вы говорите... Даже не представляю, – пробормотал он.

– Да бросьте вы придуриваться, – укоризненно покачал головой Мем. – Вы представляете. И я представляю. Непредставимо здесь одно – как вы выпутываться-то будете? Или вы хотите туда же – вслед за Мероем?..

Трактирщик выпрямился и положил руки на стол. Теперь он смотрел на тех двух северных господ с подвернутыми по военному обычаю рукавами.

– Выпутаюсь как-нибудь, – совершенно другим голосом произнес он. – А доносы у меня в комнате. Пойдемте, я отдам.

– Принесите их сюда.

– Не могу же я отдавать их вам на людях. У меня сразу испортится вся торговля.

– Хорошо, – согласился Мем. – Пойдемте.

Когда они пробирались к внутренней двери между столиками и толпившимися возле стойки не вполне трезвыми посетителями, трактирщик сделал вид, будто споткнулся. Он наклонился к столику северян и дважды стукнул по нему костяшками пальцев. Неизвестно, как в этом трактире, а в Каменных Пристанях подобный трюк у идущего отвечать означал «я не выучил вопроса, горю, выручайте». И Мему не очень понравилось, как при этом вслед ему поглядели северяне.

* * *

Доносы были писаны в два почерка – часть угловатым прямым, часть – мелким, красивым, наклонным. Только это одно Мем и успел высмотреть во врученном ему свитке. Ему показалось по теням на окошке, что Яся освободилась, и он сразу поспешил в дом тетушки Ин. С верхнего этажа навстречу ему спускался молодой красавец-тарг в богато расшитом кафтане. Плащ, подбитый мехом лунного кота, он нес, небрежно перекинув через руку, перстни на пальцах играли огнями. А за ним, светясь от счастья, словно праздничный фонарик, плыла Яся в накидочке и сапожках для улицы.