Путешествие на Запад. ТОМ I
Шрифт:
Уцепившись за старика, старуха ушла в дом, а детей увели молодые люди. Сидя со своими учениками во дворе на бамбуковой кровати, Сюань-цзан, отчитывая их, говорил:
– Ученики мои! Вы поставили меня в очень неудобное положение, мало того, что вид у вас безобразный, вы и в разговоре грубы. Ведь вы чуть не насмерть перепугали всех!
– Не стану скрывать от вас, учитель, – сказал тут Чжу Ба-цзе, – что сейчас я стал гораздо красивее. А вот, когда я жил в деревне Гаолаочжуан, было совсем другое; стоило мне вытянуть шею и задвигать ушами, как сразу же человек двадцать – тридцать со страху богу душу отдавали.
– Вот Дурень! – рассмеялся Сунь У-кун. – Брось болтать глупости! Ты бы лучше как-нибудь прикрыл свое безобразие.
– Да ты что говоришь, Сунь У-кун! – изумленно воскликнул Сюань-цзан. –
– Пусть хотя бы свое свиное рыло прячет, – отвечал Сунь У-кун. – А ушами, огромными как веера, пусть не шевелит. Вот это и значит прикрыть свое безобразие.
Чжу Ба-цзе так и сделал. Он спрятал свою морду, плотно прижал к голове уши и отошел в сторону. Между тем Сунь У-кун привязал коня к столбу и внес в дом вещи. В это время старый хозяин вошел с парнем, который на деревянном подносе принес гостям зеленого чаю. После чаю хозяин велел приготовить ужин. Паренек вынес во двор ветхий, некрашеный стол, поставил его в тени деревьев, а затем вынес две полуразвалившихся скамейки. Гостей пригласили к столу.
– Можно узнать вашу фамилию, почтенный хозяин? – спросил Сюань-цзан.
– Фамилия моя Ван, – отвечал старик.
– А большая у вас семья?
– Двое детей и три внука.
– Прекрасно! – сказал Сюань-цзан и поинтересовался, сколько хозяину лет.
– Шестьдесят один год.
– Вот здорово! – сказал Сунь У-кун. – Значит, вы проживете еще столько же.
– Скажите, почтенный хозяин, – снова обратился Сюань-цзан к хозяину, – почему вы сказали, что идти на Запад за священными книгами не следует?
– Достать священные книги – дело нелегкое, – сказал хозяин. – Одна дорога туда чего стоит. В тридцати ли отсюда есть гора, которая называется горой Желтого ветра, это гора протяжением в восемьсот ли. Там водится бесчисленное множество всяких оборотней. Но если этот почтенный младший монах, как он говорит, знает всякие волшебные способы, то вам удастся достичь своей цели.
– Все это пустяки! – подтвердил Сунь У-кун. – Со мной да вот еще с моим младшим братом, никакие черти и оборотни не посмеют связываться.
Пока они беседовали, паренек принес еду и пригласил гостей к столу. Сюань-цзан, молитвенно сложив ладони, стал читать псалом. Однако Чжу Ба-цзе ухитрился сразу же проглотить целую чашку пищи. А пока Сюань-цзан прочел несколько строк псалма, Дурень успел съесть уже три чашки.
– Ну и обжора! – воскликнул Сунь У-кун. – Ты словно бесприютный голодающий дух.
Увидев, с какой жадностью ест гость, старик Ван с любопытством сказал:
– А этот монах, видимо, действительно проголодался. Принесите-ка ему еще еды!
Здесь уместно напомнить, что аппетит у Дурня был и в самом деле невероятный. Он как сел за стол, так, не поднимая головы, проглотил одним духом более десяти чашек еды, в то время как Сюань-цзан и Сунь У-кун не успели съесть и двух.
– Уж вы не обессудьте! Мы приготовили все наспех, чем богаты, тем и рады, – сказал старый хозяин.
– Вполне достаточно! – промолвили в один голос Сюань-цзан и Сунь У-кун.
– Да что вы там бормочете, почтенный, – сказал Чжу Ба-цзе. – Разве кто-нибудь упрекнул вас? Если у вас есть еще еда, давайте, и все будет в порядке.
Дурень съел все, что нашлось в доме, но заявил, что не наелся. После ужина гостям поставили внизу бамбуковые кровати они улеглись спать.
На следующее утро, как только рассвело, хозяин велел жене приготовить гостям закусить. После этого Сунь У-кун оседлал коня, Чжу Ба-цзе взял коромысло с вещами, и они, распрощавшись с хозяином, двинулись в путь. На прощанье хозяин сказал:
– Если в дороге с вами что-нибудь случится, непременно возвращайтесь к нам!
– Не говори чего не следует, почтенный хозяин, – отвечал на это Сунь У-кун. – Мы, монахи, никогда не возвращаемся!
И они двинулись в путь. На этот раз им действительно предcтояло перенести очень много трудностей. Им встречались черти и оборотни, бесчисленные бедствия так и сыпались на их голову. Не прошли они полдня, как перед ними выросла высокая гора. Выглядела она зловеще. Приблизившись к обрывистым утесам, Глоань-цзан приподнялся на стременах, и что же он увидел!
БылаСюань-цзан ухватился за серебристую гриву своего коня. Сунь У-кун остановил облако и медленно пошел дальше пешком, а Чжу Ба-цзе, с ношей на плечах, плелся сзади. Вдруг поднялся сильный ветер.
– Сунь У-кун, начинается буря! – с тревогой промолвил Сюань-цзан.
– Ну и что же, – сказал Сунь У-кун. – Здесь постоянно дуют ветры, так что бояться нечего.
– Нет, это какой-то зловещий ветер, он совсем не похож на обычный, – взволнованно произнес Сюань-цзан.
– Чем же он необычный? – спросил Сунь У-кун.
– Да ты сам посмотри, – отвечал Сюань-цзан.
Как он могуч, как он велик, – Со свистом мчащийся и ревом, – Он где-то далеко возник В бездонном небе бирюзовом… Он пролетает над хребтом И мчится вдаль, преград не зная, И издают деревья стон, И никнет глухомань лесная, А он несется вдоль реки И выворачивает ивы, С цветов срывают лепестки Его свирепые порывы. Улов богатый побросав, Спешат на берег рыболовы, Суда спускают паруса, Пережидая вихрь суровый. Качается обрыва край, Деревья он хоронит, рухнув, К смятенью обезьяньих стай, Бросающих огрызки фруктов. Олень во всю несется прыть С заросшего цветами луга, И весь поток лесной покрыт Листвой опавшею бамбука. Кружится в воздухе земля, И смерч проносится мгновенный, Река вздувается бурля, И море бьет волною пенной.