Путешествие на Запад. ТОМ II

Чэн-энь У

– Еще неизвестно, что нас там ждет – беда или удача, – с сомнением заметил Ша-сэн. – Что ж, пойдем посмотрим.

И они храбро подошли к воротам пагоды. Однако ворота были крепко заперты. Тут они увидели плиту из белого нефрита с выгравированной надписью из шести иероглифов: «Пещера Боюэ, на горе Ванцзышань».

– Брат, – сказал тут Ша-сэн. – Это вовсе не монастырь. Это обитель какого-то духа. И если наш учитель попал сюда, то вряд ли мы его когда-нибудь еще увидим.

– Не бойся, – отвечал Чжу Ба-цзе. – Привяжи коня и стереги вещи, а я постараюсь что-нибудь разузнать.

И Дурень, держа свои грабли наготове, подошел к воротам и крикнул:

– Эй, вы там! Открывайте!

Оборотни быстро отодвинули засов и раскрыли ворота. Но, увидев Чжу Ба-цзе и Ша-сэна, мигом повернули

обратно и бросились к своему повелителю:

– Великий князь! Покупатели пришли!

– Где же они? – спросил волшебник.

– Они стоят у ворот: один с длинной мордой и огромными ушами, да и у другого какой-то зловещий вид.

– Это, конечно, Чжу Ба-цзе и Ша-сэн! Я знал, что они придут! – обрадовался дух. – Нашли все же! Да! Умеют искать. Как же это они пришли сюда? Смотрите держитесь с ними осторожнее. Дайте-ка мне одеться, – приказал волшебник.

Он надел на себя желтый халат и боевые доспехи, взял меч и вышел из ворот.

Чжу Ба-цзе и Ша-сэн ждали. И вот перед ними выросла зловещая фигура духа.

Пугал Он ярко-красной бородой. Сверкал, Блистал кольчугой золотой; Доспехи защищали Грудь и стан… Когда он выходил На океан, Вздымались волны До небесных туч, Когда ж, в безделье, Он стоял, могуч, Прижавшись к лону каменному Скал, С его дыханьем Ветер вылетал. Держал волшебник В пламенных руках Свой меч, На жертвы наводящий страх. Но как же это чудище Зовут? Пусть «Хуан-пао» иероглифы Прочтут.

– Вы откуда явились, монахи? И как смеете шуметь возле наших ворот? – крикнул волшебник Желтый халат.

– Эй, сынок [12] , – сказал на это Чжу Ба-цзе, – ты что же, своего отца признавать не хочешь? Я ученик Танского монаха и вместе с ним следую в Индию. А мой учитель – побратим императора и зовут его Трипитака. Так вот, если он у вас, – освободите его сейчас же, чтобы мне не пускать понапрасну в ход свои грабли и не врываться к вам с боем.

– Так, так, так, – смеясь сказал волшебник. – Есть у нас тут один Танский монах. Но мы ничем не обидели его. Я даже приготовил для него пампушек с человеческим мясом, может, и вы согласитесь отведать их? Заходите.

12

Сынок – Назвать собеседника сыном или самого себя отцом или дедом собеседника, значит, нанести ему оскорбление.

Тут Дурень, приняв все за чистую монету, уже хотел было войти, но Ша-сэн вовремя удержал его.

– Ведь он обманывает тебя, – сказал он. – Слыханное ли это дело есть человеческое мясо?

Тут только Чжу Ба-цзе опомнился и, взмахнув своими граблями, хотел нанести удар прямо в лицо волшебнику. Однако тот успел отклониться и отразил удар своим мечом. Обладая волшебной силой, оба они взметнулись под облака и там продолжали бой. Ша-сэн тоже не выдержал, оставил вещи и коня и поспешил на помощь товарищу. И вот между двумя грозными монахами и гнусным колдуном завязался отчаянный бой.

Посох взлетал, Только меч отбивал его яро, Грабли взлетали, Меча принимая удары. Дух показал, Что в бою он не ведает страха, Мощь проявили в сраженье Два

Танских монаха Девятизубые грабли Были достойны хваленья Меч же волшебника злого Рубил в исступленье. Бились они, налетая И слева и справа «Желтый халат» был увертлив И скор на расправу. Блеском серебряным Меч загорался булатный, Сила ударов волшебных Была необъятна Воздух вокруг Затянули пары и туманы Словно в горах разрушались Хребты-великаны Здесь чародей Утверждал свою честь дерзновенно, Бился другой за учителя Веры священной.

Противники схватывались уже несколько десятков раз, но так и нельзя было сказать, на чьей стороне перевес, хотя они, конечно, дорожили своей жизнью, но им трудно было покончить миром.

Однако, если вы хотите знать, как в конце концов был спасен Танский монах, прочитайте следующую главу.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ,

из которой вы узнаете о том, как паломники, избавившись от гибели прибыли в государство Баосянго и как Чжу Ба-цзе, преисполненный благодарности за оказанный прием, возвратился в горы для борьбы с волшебником

Когда не можешь ты смирять Нелепые мечты, То как же истины достичь Рассчитываешь ты? В служенье Будде мы растим Природных чувств зерно, Но как перерождаться вновь, Когда в душе темно? Возможно праведником стать, Уразумев Закон, Иначе будешь сотни раз В пороки погружен. О совершенствованье чувств Помысли в жизни сей, Чтоб смылась скверна всех грехов С больной души твоей, Бесчисленные, как песок На гангских берегах, Грехи твой омраченный дух Отяготят в веках.

Итак, Чжу Ба-цзе и Ша-сэн уже более тридцати раз схватывались с волшебником, но все еще нельзя было сказать, кто окажется победителем. Почему же так случилось? А вот почему. Волшебник, конечно, был так могуч, что даже двадцать таких монахов, как Чжу Ба-цзе и Ша-сэн не могли бы справиться с ним. И только потому, что Танскому монаху не суждено было умереть и он находился под покровительством духов и защитников буддизма, в воздухе появились духи тьмы и света Лю-дин и Лю-цзя, пять защитников буддизма, духи – хранители четырех стран света и восемнадцать духов – хранителей буддизма. Они помогли Чжу Ба-цзе и Ша-сэну. Однако оставим пока сражающихся противников и поговорим о Сюань-цзане. Убитый горем, сидел он в пещере волшебника и думал о своих учениках. Что-то они делают теперь? Из глаз у него текли непрошеные слезы.

«У-нэн, – думал он, – в каком селении ты встретил добрых людей и где утоляешь сейчас свой голод подаянием? А ты, У-цзин, – продолжал он размышлять, – удастся ли тебе найти У-нэна? Может быть, вы уже встретились? Но как вы узнаете о том, что я попал в лапы волшебника и мне грозит смертельная опасность? Когда же наконец я встречу вас, – когда мы освободимся от этих бедствий и отправимся в путь?» И вот, когда он сидел так, полный горестных раздумий и тревог, он вдруг увидел, как из внутреннего помещения вышла женщина. Опираясь на столб, к которому привязывали смертников, она сказала: