Путешествие на запад

Федорова Любовь Борисовна

— Ты не предполагал, что до этого дойдет? — с ходу спросил он. Ты хотел только, чтобы поссорились два брата, верно? Hо я же просил тебя не мешать мне в моих делах. Ты обманул меня. Наш договор недействителен, ты не держишь данное слово. Оставь меня в покое.

Хапа, окаменев, смотрел на него круглыми глазами.

— Ты не понял, я все тебе объясню! — выговорил наконец он.

Джел покачал головой, повернулся и пошел прочь.

Глава 6

Он сбежал по круто спускавшейся вниз улочке. Эту часть города он почти не знал, что ему, впрочем,

не мешало. За оградой общественных бань был просевший мост через не то, чтобы канал, а, скорее, сточную канаву. Дальше начинались кварталы Приречья. Часовщик Гермерид жил на третьей улице, если считать от Мусорной площади за мостом. Почему состоятельный и пользующийся уважением человек до сих пор не сменил место жительства на более приличный и безопасный район Столицы, Джел не знал, да и ему было все равно. Записка, которую ему, отводя взгляд, отдал секретарь Агиллера, гласила:

"Тебе.

Если хочешь встретиться, ищи меня там. Если не хочешь — не беспокойся. Завтра в Столице меня уже не будет."

Снизу чернилами был обведен ключ часовщика.

Слежку за собой Джел заметил еще в центре Столицы. Двоих, которые шли за ним, он завел к скрипторию, где они благополучно отстали среди развешенного повсюду белья, уличных кухонь, бегающих детей и ящиков с мусором в лабиринте дворов между гудящими, как ульи, доходными домами имперской постройки. Хапе, — а Джел не сомневался, что это его люди, совсем не обязательно было знать, куда он идет. Джел теперь ему не доверял.

Дорогой, по которой он шел сейчас, наверное, до сих пор гоняли скот на выпас к морскому берегу. Грязь в Приречье держалась круглый год и не проходила даже с зимними морозами. Стемнело. Огней в окрестных домах почти не было видно. С одной стороны нужной ему улицы тянулась кирпичная стена суконной фабрики и прилегающих к ней складов, с другой высились заброшенные многоэтажные постройки прошлого века с наглухо заколоченными рядами нижних окон и пустыми мертвыми глазницами верхних этажей. Часовая мастерская Гермерида размещалась в полуподвале одного такого здания.

Джел забарабанил в окованную железными полосами внушительную дверь. Бледный подмастерье впустил его. Внутри мастерской, несмотря на позднее время, кипела работа. Жужжали токарные станки с педальным приводом, что-то плавилось в небольшом горне, валялась на полу древесная стружка, на столах и верстаках стояли мерные сосуды, реторты и тигли, а на одной из изуродованных ржаво-зелеными потеками окислов стен висели астрономические карты и даже чертеж разрезов человеческого тела с указаниями, какой орган какому времени солнечных суток соответствует. Часы здесь изготавливались самые разнообразные: солнечные, масляные, песочные, водяные, огненные. Гермерид, если длинноносый старик, пересыпавший белый песок из круглодонной колбы на многослойное сито, которого показал Джелу подмастерье, был Гермеридом, сказал:

— С обратной стороны дома есть дверь, за нею лестница наверх. Она ведет в жилые комнаты. Ваш друг ждет вас там.

Джел чуть не заблудился в темноте, отыскивая обратную сторону дома. За углом здания оказался забор с проломами через каждые три шага, чахлая, но очень колючая живая изгородь, полузасыпанная канава, куча песка, деревянные сараи, две печи для обжига — большая и поменьше, — и постройка с высокой трубой, которую можно было

принять за кузню. Наконец, он выбрался из грязи и колючек на крыльцо и взбежал по лестнице наверх. В здании было, не считая подвала, пять этажей, но вход выше второго был перекрыт. Дверей на площадке он увидел три. Одна с большим висячим замком, другая просто дверь, а третья — чуть приоткрыта, из-за нее падал луч приглушенного мягкого света и тянуло теплом.

Туда-то Джел и вошел осторожно. Сразу у входа по стенам висели какие-то тряпки, одежда, старые попоны и мешки, дальше, за откинутой в сторону портьерой, была большая комната. Ярко горел огонь в камине. На низком столике были расставлены блюда под перевернутыми тарелками вместо специальных крышек. Агиллер, накрутив на руку распущенные волосы, сидел на тахте возле камина, а около стола воздушное создание лет семнадцати на вид, с тонким личиком, которое не портил даже длинноватый носик, капало темную жидкость из какого-то флакона в чайную чашку, наблюдая за процессом на свет и старательно считая капли. В воздухе висел запах успокоительных лекарств.

Джел остановился на пороге комнаты и прижался щекой к углу стены.

Девушка испуганно обернулась на шорох, и лекарство тонкой струйкой потекло в чашку.

— Оставь, Миран, — сказал Агиллер. — Не надо. Иди к себе.

Темно-синее в золотых звездах покрывало лежало у входа на стуле. Взгляд ее, который она не сводила с Джела, пока подбирала покрывало и набрасывала на голову, ему сильно не понравился. Закрыв, как положено, половину лица, она проскочила мимо него, и он услышал перестук золотых каблучков на лестнице. Джел тоже проводил ее не очень-то ласковым взглядом. Для кого золотые каблучки и покрывало со звездами посреди этой помойки? Не для клиентов часовой мастерской, точно.

Агиллер подошел к нему и взял за руки. Джел проделал весь путь от Гранитного острова до Приречья пешком, устал, ноги его промокли, а на одежде было полно сухих репьев. Он опустил голову.

— Здесь странное место, — сказал он.

— Здесь живут мои друзья, — отвечал Агиллер. — Здесь можно никого не бояться.

— У тебя странные друзья, — сказал Джел.

Агиллер расцепил застежку на его плаще, повлек его за собой на тахту к камину и усадил к себе на колени.

Таких стремительных действий Джел от него не ожидал и даже растерялся слегка. Ответ: "Потому что должен был убедиться, что с ним все в порядке," — на вопрос: "Зачем я, дурак, сюда приперся?" — на данный момент его уже не устраивал. Он убедился? Убедился. Значит, пора было уходить, не умножая осложнений — их и так в нынешней ситуации более, чем достаточно. Никаких нежных чувств Агиллера Джел не разделял — тот не был ему противен. И только.

Кир запустил пальцы Джелу в волосы и притянул его голову к своему плечу. Слепого глаза он, кажется, так еще и не заметил. Весь верхний ряд пуговиц на одежде Джела в одно мгновение оказался расстегнут, пояс куда-то пропал. Джел чувствовал себя глупо. Он не привык ощущать себя игрушкой в чьих-то руках, и быть меньше, чем на равных, ни с кем не собирался. Он хотел всего лишь поговорить и успокоиться, потому что после событий минувшего дня на душе у него было нехорошо. Он еще продолжал считать себя виноватым. Hо не до такой степени, чтобы выполнить все, о чем бы его не попросили.