Путешествие на запад
Шрифт:
Ирмагор съежился на своем стуле, как подтаявший на солнце снежный болванчик.
— И на что же вы рассчитывали, господин Ирмагор, — проговорил Джел, вытирая с ладони краску любезно предложенным ему полотенцем, пытаясь доказать, что престолонаследник Таргена является вашим рабом? Чего вы хотели? Выставить себя шутом и прославиться на всю страну? Зачем же было беспокоить суд? Вам надо было прийти ко мне просто, без затей, и попросить обеспечить вам эту славу. Я с удовольствием рассказал бы всем, что вы дурак и пытаетесь так
Праведно разгневанный кир Александр Джел был особой царской крови, а господин Ирмагор — всего лишь человеком низкого происхождения, хотя и очень богатым. Поэтому высокорожденные судьи и не думали мешать киру Александру Джелу говорить все, что тому приходило в голову. Свой своему поневоле брат.
Господин Ирмагор был бледен, но не совсем растерял еще остатки самообладания.
— Вы не имеете права меня оскорблять, — подняв голову, заявил он. — Я, конечно, виноват, но мы находимся перед лицом суда. Здесь все равны.
Джел твердил про себя, что пришел и ведет здесь какие-то переговоры только потому, что ему нужен Скей, и другой причины у него нет, но его уже повело. Он изобразил пародию на вежливый поклон.
— Ах, прошу простить покорно. — Он посмотрел на Правого, потом на Среднего. — Господа судьи, этот простолюдин назвался мне ровней. Я не возражаю. Hо, кроме того, он называл меня своим рабом. Это мне стерпеть труднее. Могут ли господа судьи выступить в этом случае не как Трибунал, но как свидетели нанесенного мне оскорбления?
— Вполне, — сказал Правый. Два других кивнули.
— Вы желаете судиться? — спросил господин Ирмагор.
Джел извлек из-за пояса кинжал и по скользкому шелку скатерти отправил его к локтю Ирмагора.
— Нет. Коль скоро вам нравится быть на равных, будем. Выбирайте оружие, господин Ирмагор. И вот еще что: поединок жребия меня не устроит.
Господин Ирмагор поглядел на кинжал с тревогой, словно на подползшую к нему вдруг змею.
— Я готов принести извинения, — сообразив, что в воздухе уже давно и долго пахнет паленой шкурой, торопливо проговорил Ирмагор.
— А я не приму, — сказал Джел. — Я тоже не хочу отказывать себе в маленьком удовольствии торжествовать победу.
Лицо господина Ирмагора залила смертельная бледность.
— Hо… я… меня… Разрешите мне подумать?
— Думать надо было прежде, чем звать меня в Трибунал, — отрезал Джел.
Господин Ирмагор беспомощно развел руками и обратился к судьям:
— Hо я не умею драться, — упавшим голосом проговорил он. — Что мне делать? Он меня убьет.
— Это его право, — мягко утешил Ирмагора Правый.
Левый наклонился к Среднему и стал шептать ему на ухо.
Ирмагор лепетал что-то насчет своего незнатного происхождения и о запрете простолюдинам носить в городе оружие, когда нет войны.
Выслушав Левого, Средний судья сказал:
— Это слишком жестоко — заставлять драться
— Хираконские рудники, — моментально уцепился за соломинку Ирмагор, назвав с перепугу сразу самое ценное из всего, что у него было.
И тут эмоции Джела перехлестнули через край. Какие-то рациональные рассуждения о том, что из положения именно сейчас можно извлечь немалую выгоду, или псевдорациональные — о том, что само по себе происходящее может служить скучающему аристократу неплохим развлечением — отошли на задний план. Перед глазами Джела были застывшие острия гвардейских клинков, матовые в лунном свете, срезанные волосы на старом ковре и мертвое лицо человека, о котором он запретил себе думать потому, что ему удалось как-то раз утешить себя мыслью, будто бы тот не умер, а просто ушел туда, куда хотел сам. Джел сгреб тяжелую скатерть в кулак. Перед Ирмагором поползла и запрыгала в складках чернильница, а сам он шарахнулся от взгляда Джела, словно его припечатало к прямой спинке стула недюжинным ударом.
— Чуешь как могила пахнет, падаль? — прошипел на него Джел, подавшись вперед. — Всемером против одного вам было не страшно? Я жду тебя на Плацу, подонок, с оружием или без, и ты мне заплатишь смертью за смерть, та знаешь, за чью. Живым ты с острова не выйдешь.
— Я здесь не по своей воле! — с истерическим надрывом выдал, наконец, господин Ирмагор страшное, наверное, на его взгляд, признание. Меня подставили! Они сказали, что у Таргена не может быть, не должно быть императора! Это не я придумал…
— А мне плевать! — выкрикнул Джел.
Правый потянул на себя уже изрядно съехавшую скатерть.
— Господа, господа, спокойнее! — сказал он. — Вызов сделан — вызов… принят?
Джел разжал кулак, отвернулся и закрыл глаз. В левом боку у него начало булькать. Пришлось искать в рукаве платок и вытирать губы. Ирмагор, скорее всего, ничего не заметил, он был поглощен сознанием грозящей опасности и весь трясся от волнения. Зато судьи заметили. Правый смотрел с любопытством, Средний с сочувствием, Левый отвел глаза.
Пряча в руке окровавленный платок, Джел взял одолженную у Хапы трость, резко встал и отправился к выходу.
— А нам вы ничего об этом не расскажете? — негромко спросил Средний.
Джел обернулся от двери и сказал:
— Может быть, позже.
Господин Ирмагор оттолкнул свой стул так, что тот упал позади него. Откупщик грохнулся сначала на колени, а потом и вовсе встал на четвереньки.
— Кир Александр, простите меня! — заплакал он. — Я глупец, я сделал это по недоразумению! Я вам клянусь, что никогда не повторю ничего подобного!