Путешествие на запад
Шрифт:
В Авенгоре галера задержалась всего на день. Парфенор проплыл за бортом белой жемчужиной в изумрудной оправе долины. Два дня стоянки пришлось на Баст и три на Ифаранту.
Полусказочные южно-таргские города произвели на Джела фантастическое впечатление. В них соседствовали воздушные, состоящие сплошь из каменной резьбы дворцы и виллы, построенные в стиле архитектуры Семи Царств, с плоскими крышами и множеством ажурных башенок, открытые морю своими бесчисленными балконами, аркадами и галереями, и толстостенные приземистые храмы-усыпальницы времен Завоевания, сложенные из граненого темного камня и увенчанные низкими куполами, предельно простые и суровые снаружи, и поражающие воображение красотой внутренней отделки: полированной облицовкой цветных мраморов, блестками драгоценных смальт в
Все это необыкновенно нравилось Джелу. Ничего похожего он раньше не видел. На Аваллоне искусство было примитивно. На ВС особое место занимала, наверное, музыка, много позади шла литература, а изобразительным и прикладным видам искусства пространства не оставалось совсем.
После первого же похода на берег Джел попытался переложить вынесенные впечатления на лист бумаги. Ему захотелось научиться рисовать. Он не думал, что это может оказаться трудно для него, ведь координировать движения руки можно было при помощи микропроцессора. Начал он с огненного ангела из авенгорского храма Рох. Абсолютная память и координация легко провели его через подводные камни первого уровня создания картины: все пропорции были строго соблюдены. Hо это был рисунок, ему не хватало живого блеска и изобразительной силы смальты, глубины храмового фона, из сумрака которого, как из небытия, выступал ангел. Волосы его оказались симметричными волнистыми линиями, глаза — пустыми кружками, ровные складки одежды не подразумевали под собой наличия тела. Где гипнотическая строгость взгляда? Где полувзмах сильных крыльев, готовых тотчас поднять мистическое существо в воздух?
Порвав двух предыдущих, с намеком следующего на листе, слегка раздосадованный неудачей, Джел сидел в тени паруса, грыз ногти и не мог понять, что он делает не так. В сознании его роились пышные процессии царедворцев, прозрачные лики бесплотных духов, надменные северные лица умерших святых и монархов. Все они потихоньку над ним смеялись. Могла быть ошибка запоминания. Мозаичное изображение, все-таки, вещь не строго цифровая, хотя преобразовать его в бинарную карту не составляет большого труда. Он проверял память, но ошибка не находилась.
Выход из тупика подсказал, как ни странно, господин Пифером, на минуту показавшийся из кормовой надстройки, чтобы швырнуть в Неко плохо постиранную рубаху. Уловив внешние проявления его гнева, Джел быстро перенес их на нового ангела черточками в углах глаз и губ, повороте плеч, резкостью в движении крыльев, и статика пропала. Ангел ожил, словно по волшебству, правда, получился много сердитее оригинала.
Джел похвастался успехом перед кем-то из матросов, и нарисованная им картинка, как чудо, пошла по рукам. Тем же вечером капитан предложил оплатить ему работу, если он возьмется сделать копии с нескольких старых карт. Джел, конечно, согласился.
На берегу кир Агиллер обычно был занят делами — наносил визиты чиновникам, поставщикам, судовладельцам, подписывал какие-то бумаги, посещал официальные и неофициальные приемы, на протяжении которых Джел, если сопровождал его, вынужден был торчать на кухне с прислугой или слоняться на заднем дворе в пространстве, ограниченном свинарником, птичником, нужником и конюшней. На него обращали
Гораздо интереснее было бродить по городу со Скеем, несмотря на несколько односторонние интересы красноглазого, — Скей выполнял все данные ему поручения и немедленно отправлялся на службу в ближайший храм, за версту обходя такие привлекательные, на взгляд Джела, места, как городская ярмарка, балаган бродячего театра или переезжающий из города в город зверинец.
Скей объехал полсвета, многое видел и о многом мог рассказать. От него Джел впервые узнал, чье имя он носит. Об этом почему-то ни разу не заикнулся ни Хапа, ни кто бы то ни было в диамирской тюрьме. Впрочем, Скей, вдруг разговорившись, выкладывал многое из того, о чем ленился или отказывался рассказывать Хапа.
Оказывается, "Джел" — назывался главный остров архипелага Ходжер, который, как и Саврский Племенной Союз, входил в Тау Тарсис на правах конфедерата и практически был государством в государстве. Океанские корабли Ходжера охраняли морские рубежи республики, их часто можно было видеть в порту Столицы, куда они заходили в расчете заключить выгодный фрахт, и эти же суда совершали регулярные чартерные рейсы по договорам с Птор-Птоором, с которым Тау Тарсис не поддерживал дипломатических отношений.
Хозяева островов — Дом Джел, так называемая Островная Династия, на данный момент оставались единственными законными наследниками таргского престола в случае реставрации монархии. Пятидесятисемилетний патриарх Дома, кир Хагиннор Джел, был двоюродным братом убитого императора.
Джелам принадлежали сто семьдесят пять островов, двадцать неприступных крепостей, дворцовый комплекс Царского Города в Столице и половина бывших императорских резиденций и поместий по стране, огромный торговый флот, ориентированный на трансконтинентальное плавание, несколько банков, среди которых "Купеческий союз" с самой надежной в Тау Тарсис репутацией и недоступным воображению оборотом капитала, а так же многомиллиардное состояние, накопленное владетельным Домом за двенадцать веков существования. Власть Дома была стара, как мир. Джелы видели расцвет и смерть Белого Энлена, учили никогда не видевших моря степных кочевников таргов строить корабли, оказывали им помощь в завоевании побережья и из поколения в поколение диктовали их императорам со своих островов, какой политики придерживаться. Кое-какие свои привилегии и часть капитала они потеряли во время хаоса и беспорядков, сопровождавших установление республики сорок лет назад, но быстро сориентировались и наверстали упущенное. Число их военных кораблей было ограничено конфедеративным договором, однако, силы архипелага оставались таковы, что Ходжер мог не бояться ни пиратов, ни внезапной агрессии с континента или из-за океана.
По легенде, Дом Джел происходил от младшей линии правителей Хофры, великих мореплавателей Джерибдов, основавших свою державу на большом острове в океанских водах далеко к юго-западу от Нефритового Берега. Гости с Хофры и по сию пору изредка посещали Ходжер, доставляя вести и товары из самых отдаленных уголков ойкумены. Отношения Джелов с Джерибдами были окутаны тайной. Никто в Таргене подлинно не знал, что представляет из себя Хофра. Математика называлась хофрской наукой. На имеющих в Таргене хождение хофрских картах сам это остров никогда не обозначался. Известно было, что в районе его пролегает сильная магнитная аномалия, из-за чего ориентироваться по компасу вблизи него становится невозможным. Все смельчаки, отправлявшиеся на поиски загадочного острова, либо возвращались ни с чем, либо не возвращались вовсе.
"Джел" на древнеэнленском означало "счастливый", "удачливый", и бытовало убеждение, что непременное везение во всех делах передается в семействе Джелов по наследству, как внешность у простых смертных.
В Диамире имя Джела не привлекло внимания властей, по-видимому, только потому, что все население довольно большого острова Джел имело право добавлять к собственному имени родовое "Джел". Наказание за самозванство следовало лишь тогда, когда кто-то присваивал себе еще и титул кира — наследного аристократа-землевладельца, состоящего в родстве с венценосной династией.