Путешествие оптимистки, или Все бабы дуры
Шрифт:
– О ночи?
– Ну да. Неужели ты думаешь, я смогу спать, зная, что ты за стенкой? А ты сможешь?
Он посмотрел мне прямо в глаза, и я конечно же ответила:
– Нет!
– Смотри, Кирочка, кажется, какая-то едальня!
В самом деле, мы обнаружили палатку, торговавшую питой.
Мы подошли. Продавщица тоже оказалась русской. Она настрогала нам горячей индюшатины с громадного вертела, положила ее в разрезанную питу и спросила:
– Вам наполнить или сами будете?
На прилавке стояло штук двадцать стеклянных
– Нет, спасибо, мы сами! – сказала я и принялась накладывать в питы баклажаны, перец, помидоры и еще кучу всякой всячины, а потом полила все это каким-то соусом. Марат с удовольствием наблюдал за моими манипуляциями.
Наконец мы сели за столик и накинулись на еду. Это было страшно вкусно, но перемазались мы отчаянно. Небольших салфеточек не хватило. Мы умирали со смеху, глядя друг на друга. Очевидно, продавщица поняла наши затруднения и принесла нормальные салфетки.
– Вот спасибо! – сказал Марат, благодарно глянув на нее синими глазами, и надо же, эта молодая, от силы лет тридцати, женщина растаяла от его взгляда.
– Ладно уж, пойдемте, умоетесь как люди, а то сразу видно, не умеете вы питу есть, все замурзались!
Она отвела нас в подсобку, где можно было умыться.
Я вышла первой.
– Ой, до чего же у вас мужик интересный! Хоть и пожилой, а глаза – загляденье. И вас, видно, любит, уважительный такой. А дети у вас есть?
– Есть. Дочка.
– И сколько ей?
– Двадцать.
– Это у него, наверное, второй брак, а то вы намного моложе выглядите…
Но тут появился Марат, и она умолкла, умиленно глядя на нас. А потом спросила:
– Вы из Москвы?
– Да, а почему вы так решили?
– Так по говору же слышно. А у вас в Москве питы нет?
– Есть, но просто как хлеб. Теперь приеду в Москву, буду знать, что с ней делать. А почему у вас так мало народу?
– Здесь вообще место не очень бойкое, но все же день на день не приходится.
– А вы сами откуда?
– Я-то? Из Курска. Уже пять лет здесь.
– Скучаете?
– Да как вам сказать, в общем-то нет, вот только у меня там мама с папой похоронены, иной раз сердце зажмет, что ж я их могилки на чужих людей покинула… А так ничего, все нормально.
Мы простились с милой женщиной и двинулись к выходу. Марат обнял меня за плечи, и мы шли медленно, наслаждаясь каждым шагом. На театре говорят «короля играет свита», вот так окружающие играли наш брак – и лодочник, и курянка с питой. Смешно и странно. Наверное, если бы тогда случилось чудо и мы поженились, то, скорее всего, давным-давно уже расстались бы. Впрочем, может, и нет, может, прожили бы счастливо и были бы сейчас действительно дружными супругами, приехавшими навестить любимую дочь… Если бы да кабы, во рту выросли б бобы…
– О чем ты думаешь? – спросил Марат.
– А
– О нас с тобой. О том, как мы будем жить вместе…
– Я не хочу жить вместе!
– Но почему?
– Марат, пойми, мы с тобой уже, мягко выражаясь, немолодые люди со своими привычками и недостатками. Зачем это объединять? Я понятия не имею о семейной жизни, вернее, чисто теоретическое. Я человек свободной профессии, сроду не ходила на службу, не привыкла вставать в определенное время и уж тем более давно отвыкла готовить по утрам завтраки.
– Но ты же растила Дашу?
– А Даша уже с десяти лет вставала сама, ела то, что я готовила с вечера, но зато по воскресеньям она спала сколько хотела, а я подавала ей роскошный воскресный завтрак. Таким образом, каждое воскресенье у нас был праздник, мы завтракали и болтали обо всем на свете.
– Но ты сама ведь ешь что-то по утрам?
– Я? Стакан кефира и, как выражается Алевтина, «овсы».
– Какие овсы?
– Сейчас продают всякие смеси для завтрака – овсянка с изюмом, орехами, яблоками, а то просто завариваю кипятком три ложки геркулеса, добавляю ложку меда – и все дела. А тебе небось подают горячий завтрак.
– Ты еще скажи – в постель, – расхохотался Марат. – Если хочешь знать, кроме творога и какого-нибудь бутерброда, мне ничего не дают. И вообще моя жена плохо готовит. Я вот попробовал твои шедевры… Если бы ты двадцать лет назад так меня накормила, я бы на тебе сразу женился…
– Очень мило!
– Или ты тогда еще так не умела? Ты вообще тогда еще многого не умела из того, что умеешь сейчас! – лукаво взглянув на меня, прошептал он.
А меня бросило в жар! Старая дура!
Наконец мы дошли до машины.
– Марат, а что мы дома скажем, почему не поехали к Мертвому морю?
– Ну не поехали и не поехали, завтра поедем, какая разница.
– Тоже верно. Ребята, вероятно, уже дома.
– Жаль!
– Почему? Ах да, понимаю…
– Ну ничего, мы ночью наверстаем.
– Только чур я сама к тебе приду.
– Почему?
– Потому что твоя комната дальше от Дашкиной спальни.
– Понял. А ты меня не надуешь?
– Это твое обыкновение.
Не доезжая до дома, Марат остановился на какой-то тихой улочке, и мы еще с полчаса целовались в машине.
Когда наконец мы явились домой, там нас уже ждали гости – Вавочка и Стас.
– Кирюха! – заорал Стас, едва мы вошли. – Что ж ты от нас все скрыла?
– Да что я от вас скрыла?
– А что твой сегодняшний кавалер и есть Дашкин папаша!
Я заметила, что Марат был неприятно поражен. Ага, испугался огласки!
– Стас, какой ты бестактный, – одернула его Вавочка, с любопытством глядевшая на Марата. Она ведь ничего не знала ни о нем, ни о том даже, что у меня родилась дочка. К тому времени мы с нею уже не встречались. А Стас одно время примыкал к нашей халястре и конечно же слышал про роман века.