Путешествие оптимистки, или Все бабы дуры
Шрифт:
Дашка ничего не успела ответить, потому что вдруг кто-то кинулся мне на шею с криком:
– Кирка, зараза!
Боже мой, Любка!
– Я вас еще у шука приметила, – запыхавшись, докладывала она. – Кричала, кричала, да вы как оглохли, а побежать к вам я не могла, сумки сторожила, Пашку ждала. Просто хоть плачь! А когда Пашка подоспел, я вас уже из виду потеряла, но сообразила-таки: Кирка к морю рвется! Кирюха, родная!
Я безумно обрадовалась Любке, четыре года мы не виделись. О, как она изменилась, чуть ли не
– Любонька, ты чего так оболванилась?
– Попробуй тут летом с волосами походить! Сдохнуть можно! А ты, Кирюшка, совсем не изменилась, все такая же. Ох, до чего ж я тебе рада! Эта твоя церберша бессовестная никого не желает к тебе допускать. Монополистка хренова! А вот не вышло у тебя, не вышло!
Смотрю на Любку – все тот же милый прокуренный голос и она все такая же красивая, несмотря на стрижку.
– Ну как тебе наша Израиловка?
– Да я же ничего еще не видела, но мне пока нравится.
– А я – ненавижу! – с сердцем сказала Любка. – Так в Москву хочется, что хоть пешком беги!
– Тетя Люба, ты опять за свое? Куда ты побежишь? Небось все твои здесь, кому ты там нужна?
– А здесь я кому нужна? – вскинулась Любка. – Думаешь, Лизка очень во мне нуждается? Как бы не так! Мама, у тебя не убрано, мама, у тебя плита грязная, а я сижу как проклятая за компьютером, да еще с внуком нянчусь, так что же мне – в свободное время плиту драить? – Любка явно продолжала препираться с дочерью. – Ох, Кирюшка, прости, я даже мысленно и то все время с Лизкой ругаюсь! Когда твоя оглоедка тебя отпустит, уж мы с тобой всласть наговоримся!
– Тетя Люба, а ты в воскресенье свободна с утра?
– А что?
– Понимаешь, я купила путевки в Иерусалим, а вчера выяснилось, что мне бы надо смотаться в Ашкелон по одному делу. Ты не съездишь с мамой?
– Конечно! С удовольствием!
– Мамуля, ты не против?
– С чего это я буду против! Ой, девчонки, какая же я счастливая, что я тут, с вами!
– Вот что, мои дорогие, – строго заявила Люба, – сегодня вечером часов в восемь ждем вас к себе. Лизаня вся трясется, жаждет пообщаться с тетей Кирой, узнать все про Ваську. Короче, Дарья, чтобы к восьми привела мамашу к нам! Согласна?
– А почему бы и нет? Мне же лучше, ужин не готовить, посуду не мыть!
– Засранка! – нежно прохрипела Любка. – Кирюха, а как твой Жукентий? С кем ты его оставила? С Алькой?
– Конечно, кому же я еще его доверю, моего Жукочку!
– Сегодня познакомишься с нашим Шмуликом. Красавец, глаз не оторвешь! Ладно, девчонки, я побежала, надо Лизку предупредить, что вы придете! Привет!
И она унеслась.
– Вот, мамуля, не успела ступить на израильскую землю, как уже начались встречи. То ли еще будет!
О, тут она как в воду глядела!
Мы долго, с упоением гуляли, разговаривая обо всем сразу, и никак не могли наговориться и нагуляться. Дашка
– Мамуля, ты не устала?
– Ничуточки, – отвечала я, сама себе удивляясь. В Москве, пройдя такое расстояние, я бы уже давно издохла, а здесь просто чудо – даже ноги не болят. То ли душевный подъем, то ли морской воздух, а скорее всего и то и другое.
Вот так и потекли мои первые израильские денечки. Безоблачно-счастливые. На другой день с утра Дашка повезла меня в восхитительный курортный городок Нетанию, где я впервые в жизни купалась в Средиземном море. Ни с чем не сравнимое впечатление. Моя ставшая уже южанкой дочь в свитере стояла на берегу, покуда я плавала. А когда я наконец вылезла, она не без зависти воскликнула:
– Мамуля, такой счастливой рожи я еще никогда ни у кого не видела!
В субботу, часов в десять утра, когда мы с Дашкой завтракали, раздался телефонный звонок. Дашка взяла трубку.
– Алло! Да. Киру Кирилловну? Одну минутку! Мамуля, тебя!
– Кто? Любка?
– Нет, какой-то мужчина, судя по вежливости, твой попутчик.
Я почему-то покраснела. И в самом деле звонил Викентий.
Начал он странно:
– Доброе утро, Кира, знаете, на кого вы больше всего похожи?
– На кого? – перепугалась я.
– На чеширского кота. Вот вас нет, а ваша улыбка у меня перед глазами.
Это меня сразило наповал. Да сравни он меня хоть с Софи Лорен, я бы не испытала такого удовольствия, во-первых, потому что это было бы явным враньем, а во-вторых, я обожаю чеширского кота.
– Кира, почему вы молчите? Алло! Вы обиделись?
– Да нет, я просто перевариваю… Знаете, лучшего комплимента я в жизни не получала, а потому заранее согласна на любое ваше предложение.
– Маманя, полегче! – шепнула Дашка.
– Вы молодчина, Кира, я в вас не ошибся. Итак, что вы делаете завтра?
– Завтра я еду в Иерусалим с экскурсией.
– Ох, какая жалость! А сегодня?
– Сегодня ничего особенного, погуляю с дочкой…
– А на понедельник есть какие-нибудь планы?
– Нет, в понедельник я свободна как птица!
– Вот и чудесно! В понедельник я вам позвоню в это же время, и мы что-нибудь придумаем!
– Но вы, кажется, живете в Реховоте?
– Собирался, но сестра моя человек сложный, а племянник живет в Тель-Авиве, сейчас он в отъезде и оставил мне свою квартиру.
«Так, – пронеслось у меня в голове, – сейчас он пригласит меня к себе».
– Понятно, – проговорила я, но тут Дашка зашептала:
– Если хочешь, пригласи его к нам на обед, часов в пять. Он, по-моему, славный!
– Гм! Викентий Болеславович!
– Ух ты! – восхитилась Дашка.
– Викентий Болеславович, вот тут моя дочка решила пригласить вас сегодня к нам на обед, в пять часов, как вы на это смотрите?