Путешествие по первому кругу
Шрифт:
полное живой воды. Оно пришло, чтобы оживить землю, растормо
шить её и вывести из спячки.
Нет, не могу понять, где я: словно перед глазами меняют цвет
ные картинки на фоне леса... То вверх - на биостанцию, то вниз
в зелёное море.
Что происходит с людьми, живущими здесь? Они, должно быть,
счастливы: жить в таком месте, в ТАКОМ лесу... Но нет - здесь
что-то не так! С их речью и их логикой происходит нечто стран
ное: будто
обезьян.
Почему? Почему и у исследователей, и у обитателей леса не
всё ладно? Полнейшая неразбериха: что произошло с этими людьми?!
Все их недостатки вдруг стали очевидными, раздутыми, словно на
рочно выставленными на всеобщее обозрение. Как в плохой комедии.
И те двое, за которыми я наблюдаю, словно находятся на отшибе.
Перец и Кандид: не похожие на тех, кто их окружает, имплантиро
ванные в среду обитания. Оба они - чужаки.
Я понимаю этого человека, сидящего на краю обрыва: его не пус
кают в сказочный лес, ради которого он приехал в такую даль, не
отпускают обратно... И Домарощинер этот ходит, записывает всё в
свой блокнотик, вынюхивает что-то, у каждого допытывается: а зачем,
а почему он делает так и не иначе, и не по-другому... Но люди
вокруг - такие мечтательные, отзывчивые. Такие, какими должны
быть люди. Они нравятся мне... Какие здесь могут быть проблемы?
Кто такой Директор? Неужели это - имя? Есть ли за ним человек?
Он внушает всем какой-то панический ужас... Ну, я ещё могу понять
местных - дрожат себе и дрожат (хотя это и снижает моё первое впе
чатление о них: уже не кажутся они мне такими счастливыми и добры
ми). Но почему так дрожит сам Перец, когда попадает к Директору на
приём? Он же ни в чём не повинен, и виза у него кончилась только
потому, что его не отпускали. И почему вдруг так переменились к
нему его же знакомые, и написан на него донос человеком, с кото
рым он вечерами играл в шахматы?..
И Перецу непонятен этот фарс, непонятен лес, очень напоминаю
щий и Зону, и Антигород. Лес - словно высший разум, понять ко
торый недоступно человеку. И Перец бежит из леса обратно на би
останцию, где люди занимаются "делом ради дела": считают на не
исправной машине в полной уверенности, что так и надо; устраиива
ют в обязательном порядке бега с завязанными глазами, взрывают
сбежавших роботов...
Даже машины здесь изнывают от собственного бездействия, бездуш
ные машины жаждут быть полезными, понимая, что их сделали с ка
кой-то целью. А когда они пытаются
их со смаком уничтожают.
Когда Перец вдруг оказывается Директором, начинает разбираться
в этой системе, оказывается, что системы-то никакой нет, а есть
только бумажные "прения" ни о чём: "Предлагается рассматривать
всякого рода случайности незаконными и противоречащими идеалу ор
ганизованности..." Бред!
И этот бред затягивает Переца; когда он пытается обратить это в
шутку, каждое его слово принимают всерьез, буквально смотрят в
рот. Его изначальное "мы им покажем" постепенно сникает, он
проваливается в трясину бюрократического абсурда... И Домарощинер
аплодирует его директиве "О самоискоренении группы Самоискорене
ния" Перец пошутил: пусть побросаются с обрыва, чтобы была хоть
какая-то польза. А его поняли буквально...
И всё: нужно начинать сначала, разгребать завал тотального не
понимания... Всё, чего Перец достиг, сопротивляясь этой бесс
мысленной системе, пошло прахом.
Кандид. Странный он, даже какой-то пугающий. И место, где
он живёт, хотя и людное, но всё-таки нечеловеческое. И почему все
говорят о том, что ему приставили чужую голову? Он, судя по
всему, выходец оттуда, сверху, с биостанции. Только там его
считают погибшим и даже, будто бы, нашли его тело, памятник
поставили... Просто им не выгодно помнить о нём: он, как и Пе
рец, пытался разобраться в их бедламе.
А здесь он всё позабыл, стал таким же, как и лесные жители:
недалёким бесцельным. Почти. Бессознательно он тянется познать
законы, которые установил лес для своих обитателей, противостоит
этой болтливой деградации... Его путешествие по лесу вместе с На
вой, поиск абстрактного Города - уж не того ли Города, где я уже
была?
– это протест, противостояние подчинённости кому-то или
чему-то неизвестному. Тому, что уничтожает в лесу деревни, насы
лает мертвяков - странных существ, уволакивающих женщин...
Город он находит, только оказывается, что Города нет, а есть
всезнающие женщины - те самые, которых когда-то украли мертвяки.
И этим женщинам доступно нечто высшее, сверхзнание. И им-то по
нятно, почему гибнут деревни. А почему бы и нет, если лес нужно
чистить, уничтожая всех слабых, не способных выжить - своеобраз
ный природный брак. И Нава остаётся с ними, а Кандида выставляют
вон... Город он нашёл, но что ему это дало? Назад, вверх, его