Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю

Врангель Фердинанд Петрович

Таким образом встретили мы 1822 год. Время отъезда нашего приближалось. Видя невозможность достать себе все нужное на Колыме, я послал надежнейшего казака на берега Индигирки, где поветрие уже прекратилось, поручив ему собрать, по крайней мере, 60 собак, хорошо накормить, привести в Большое Чукочье и там ожидать дальнейших приказаний. Марта 5-го получил я донесение, что посланный мог достать только 45 хороших собак, но привел их благополучно в назначенное место.

С уменьшением морозов поветрие начало ослабевать; наконец, оно вовсе прекратилось, но бедные жители Колымска потеряли более четырех пятых из своих собак. Большее число их сохранилось у казаков здешней станицы, и, видя мое затруднение при недостатке необходимых для поездки животных, вместе с некоторыми гражданами, добровольно, с редкими самопожертвованием и готовностью предложили они мне 20 нарт в полных упряжках. Таким образом имели

мы, считая находящихся в Чукочьем, около 300 собак. К несчастью, не более 60 из них, следственно, только пять упряжек, были годны для дальнего путешествия, а остальные слишком слабы и ненадежны. Такое обстоятельство произвело существенную перемену в первоначальном плане моего путешествия. Разделить экспедицию на два отряда не было возможности, Также нельзя было начать поездки от устья Большой Баранихи, ибо зимой, при недостатке собак, не успели перевезти туда необходимого провианта. G великим трудом удалось нам запасти все нужное только в Сухарном.

Наконец, все приготовления были окончены, и мы могли отправиться в путь. Нагрузив нарты потребностями путешествия, а также остатками запасов сушеной и свеже-замороженной рыбы, я выехал 10 марта из Нижне-Колымска, в сопровождении мичмана Матюшкина, штурмана Кузьмина и матроса Нехорошкова. [182] Кроме пяти нарт для путешествия, запряженных лучшими и надежнейшими собаками, имели мы еще 19 нарт для провианта, которые, как и в прежних путешествиях, тотчас по разгрузке должны были возвращаться назад. Между проводниками находился один знавший чукотский язык и мог служить в случае нужды переводчиком.

182

Доктор Кибер, несмотря на ослабленное здоровье, хотел провожать нас в сей экспедиции, но 14 марта принужден был уже из Сухарного возвратиться назад.

Марта 12-го приехали мы в Сухарное и занимались весь следующий день разными приготовлениями. Марта 13-го начали мы путешествие по Ледовитому морю, имея с собой на 40 дней провианта и на 35 дней корма для собак. На следующий день достигли Большого Баранова Камня и по возможности нагрузили нарты наносным лесом. Зная по опыту, что попадающаяся обыкновенно в сих странах лиственица тяжела и худо горит, еще в прошлом году велел я заготовить березовых дров по берегам Анюя (по Колыме береза не растет); они были доставлены в Нижне-Колымск и для большей легкости высушены. Мы взяли с собой таких дров на 15 дней и кроме того на 10 дней (4 пуда) рыбьего жира, смешанного с мхом и стружками, а наконец, у Баранова Камня запаслись лиственицей, так что имели топлива дней на сорок, от чего нарты наши были в начале очень тяжелы.

В полдень 16-го числа поехали мы далее, при резком восточном ветре, пасмурной погоде и сильном снеге. Северная и северо-западная части. Баранова Камня состоят из шиферных, утесов в 6 сажен вышиной, отвесно спускающихся в море и только изредка прорезанных узкими низменными долинами.

Проехав 8 верст, достигли мы северной оконечности Баранова Камня. Здесь стоит несколько отдельных каменных столбов, называемых туземцами кекуры, что придают мысу издали вид древнего полуразвалившегося замка.

Дальнейший путь в море взяли мы на NO 30°. В сем направлении намеревался я проникнуть до 71 1/2° широты, где мы пересекли бы меридиан Шелагского мыса в расстоянии 150 верст. Там предполагалось устроить складку провианта и отослать часть карг в Нижне-Колымск, а с остальными продолжать исследование на NO и NW. Таким образом путешествие наше послужило бы продолжением прошлогоднего и могло повести к удовлетворительным выводам о предполагаемом существовании земли к северу.

Удалившись на 1 1/2 версты от берега, встретили мы значительную гряду неправильных высоких торосов и проехали между ними 18 верст. Не столько усталость, сколько повреждение двух нарт заставило нас расположиться здесь ночлегом. Транспортные нарты далеко отстали и уже поздно ночью соединились с нами в самом жалком положении. От езды через торосы так они пострадали, что мы принуждены были большую часть наших березовых дров употребить на починку. Сия скучная работа занимала нас весь следующий день, и только в 11 часов 18 марта можно было продолжать путь. Погода была пасмурная. При 13° холода и резком северо-западном ветре шел сильный снег. Торосы уменьшались, наконец вовсе прекратились, и вместо того очутились мы на необозримой равнине, уставленной снежными волнообразными буграми. В мягком снеге нарты не столько повреждались, как в середине торосов, но зато собаки здесь чрезвычайно утомлялись. Плотность и

высота (до двух сажен) наносных снежных слоев доказывали, что здесь часто выпадает сильный снег, а направление их заставляло предполагать, что здесь господствуют восточные ветры.

По полуденному наблюдению находились мы под 69°56 1/2 широты. Счислимая долгота была 0°14 на восток от Большого Баранова Камня. [183] Сегодня (18 марта) проехали мы только 23 версты по причине позднего выезда, а главнейше от худого состояния транспортных нарт, беспрестанно ломавшихся и принуждавших нас останавливаться. Нам удалось убить здесь большого белого медведя. Мясо и жир подкрепили наших собак. Ночью холод усилился до 25°. Несмотря на то, что мороз продолжался весь следующий день, по совершенному безветрию стужа не очень была чувствительна. К полудню атмосфера прояснилась. Большой Баранов Камень виден был от нас на расстоянии 40 верст, по направлению SW 11°.

183

Счислимые долготы показаны здесь от меридиана Большого Баранова Камня.

С 9 часов утра до полудня проехали мы, по довольно гладкой ледяной равнине, 18 верст. Здесь по полуденному наблюдению определено 0°12 широты в 0°50 восточной счислимой долготы от Баранова Камня. После полудня поехали мы далее и сделали сегодня вообще 36 верст. Сильный северо-западный ветер и густая метель принудила нас ранее обыкновенного расположиться ночлегом. Транспортные нарты сегодня также отстали. Из 16 три были уже разгружены и отправлены в Нижне-Колымск; 14 нарт поздно ночью соединились с нами, но не привезли никаких известий о двух остальных. Я весьма беспокоился об их судьбе, потому что здесь водится множество белых медведей. Один из них ворвался даже к нам в лагерь, но был убит прежде, нежели успел причинить какой-нибудь вред. Мы провели ночь в мучительной, неизвестности об участи наших спутников. На другой день, едва начало светать, отправил я людей на поиски. Наконец, прибыли отставшие и донесли, что, потеряв среди метели следы других нарт, они принуждены были за наступившей темнотой остановиться и провести холодную ночь без огня, почти без пищи, в беспрерывном страхе нападения белых медведей. Только криком и лаем собак избавлялись она от своих ужасных неприятелей. Здесь во льду устроили мы складку провианта, назначенного на возвратный путь, и отправили три разгруженные нарты в Нижне-Колымск.

Северо-западный ветер крепчал, и метель становилась сильнее. Термометр показывал 18° холода. Несмотря на пасмурную погоду, удалось нам взять полуденную высоту солнца и определить широту места в 70°19 1/2 ; счислимая долгота 1°6 восточная.

Марта 21-го ветер стих и перешел к востоку. Небо несколько прояснилось, но края небосклона были покрыты тучами. Термометр показывал 19° холода. В 10 часов поехали мы далее, через торосы, в северо-восточном направлении. По полуденному наблюдению находились мы под 70°26 широты и 1°22 счислимой долготы на восток. Вечером удалось нам убить большого белого медведя, который в жару сражения ранил трех наших лучших собак. Некоторые из проводников, недовольные тощей пищей, решились, несмотря на всеобщее отвращение, отведать поджаренного медвежьего мяса и уверяли, что оно очень вкусно. К ночи термометр при сильном восточном ветре показывал 25° холода.

Исправив поврежденные в торосах нарты, мы отправились 22 марта далее. По полуденному наблюдению определена широта 70°39 , а счислимая долгота была 1°51 восточная. Склонение ручного компаса было 14 1/2° восточное.

С большим трудом втаскивали собаки нарты наши из глубокого снега на высокие торосы; потому мы подвигались весьма медленно и проехали сегодня только 14 верст, когда наступление ночи и общая усталость принудили нас остановиться. Транспортные нарты прибыли к ночлегу шестью часами после нас. Опасаясь, чтобы сильная метель, затемнявшая воздух, не рассеяла их, я перед отъездом приказал им держаться всем вместе. Таким образом были они в состоянии подавать взаимно помощь и, наконец, после многих трудов и опасностей все счастливо с нами соединились.

К общей радости, 23 марта подул так называемый во всей северо-восточной Сибири теплый ветер, с OSO. При ясной погоде оказывал он самое быстрое влияние на температуру, так что ртуть термометра в короткое время поднялась до 1 1/2° холода. Мы спешили воспользоваться благоприятной погодой. Палатки, нарты и шесты в миг обвесились измокшим платьем и бельем для сушки. Вывешенные одежды, общая заботливость найти себе лучшее, более ветру подверженное место и, наконец, видимое наслаждение от вдыхания теплого воздуха составляли комическую картину.