Путешествие с вилкой и штопором
Шрифт:
Разве мог он отказаться? Получить награду за то, что ты ешь, — об этом можно только мечтать! И, разумеется, Садлер сказал «да». А потом позвонил мне.
— Это настоящий сырный пантеон, — хвастался он. — Мне вручат медаль. Праздник продолжается три дня. Вина и ливаро будет хоть завались. Собирай чемодан. Мне нужен помощник.
Вот потому-то одним жарким августовским днем, в субботу, я оказался в Нормандии среди бесконечных фруктовых садов и фермерских домиков, наполовину облицованных деревом. Этот район Франции, богатый зелеными полями, коровами и яблоками, утопающий в сливках и кальвадосе, был, среди прочего, и родиной тех воинов, кто под предводительством Вильгельма Завоевателя покорил Англию (кстати, сам Вильгельм, хоть
В наши дни происходит обратный процесс, и теперь англичане завоевывают Нормандию. Они скупают фермы, крестьянские дома и особняки, привозят с собой свой мармелад и неискоренимое пристрастие к главному достижению цивилизации — английским газетам. Прохаживаясь по оживленной главной улице Ливаро, я услышал, как брюзгливый английский голос выговаривает киоскеру за непомерную цену на вчерашний номер «Таймс». При всем желании я не могу представить себе француза, который в глухой английской провинции станет жаловаться на цену «Ле Монд». Хотя бы потому, что он не найдет там ничего похожего на «Ле Монд». Все-таки мы, англичане, чересчур замкнутый народ. Дух моего бывшего босса Дженкинса еще витает среди нас.
Мы с Садлером договорились встретиться в отеле, в самом конце главной улицы. Хорошо зная своего друга, я тут же отправился в ресторан и, разумеется, нашел его там. Он сидел за столиком, потягивал последний бокал вина и строчил что-то на оборотной стороне конверта.
Думаю, мне надо будет произнести речь, — заявил он, постучав пальцем по своим запискам. — Вот, возьми. — Садлер протянул мне лист желтоватой бумаги. — Это программа праздника. Ты почитай, а я пока допишу.
Он опять начал строчить на конверте, а я углубился в программу.
B ней было предусмотрено все, чего только можно ожидать от ярмарки сыров такого масштаба: ap'eritif concert, парад с оркестром, дегустации сыров, дегустации сидра, дегустации кальвадоса, барбекю, аттракционы и большой субботний бал. Нашлось и два сюрприза: в тот самый день должен был состояться «слепой» аукцион [80] , на котором предстояло продать сорок amoillantes, то есть стельных коров, а в воскресенье — соревнование пожирателей сыра, победителю которого будет присвоено звание le plus gros mangeur [81] .
80
Аукцион, заявки на который подаются в запечатанных конвертах.
81
Лучший едок (фр.).
— Все. — Садлер оторвался от своих записей. — Моя очередь сразу после беременных коров. А потом мы немного поработаем. Надо будет подписать книги.
— Мы?
— Ну да. Стол поставят прямо на улице. Устроят нас со всеми удобствами, вино или сидр — на наш выбор. Я уже обо всем договорился. Ты не пожалеешь.
Я не успел ничего ответить — к нам приблизился один из организаторов ярмарки, дабы удостовериться, что Садлер готов к ожидающей его минуте славы, или, возможно, помешать ему заказать еще одну бутылку вина. Будущего chevalier de fromageувели, а я решил посмотреть на коров, чтобы отдать дань материнству и успокоить нервы перед грядущими испытаниями.
Я люблю коров. Есть в них что-то умиротворяющее. Они редко куда-нибудь спешат. Если наблюдать за ними издалека, они кажутся воплощением безмятежности, двигаются медленно, лениво помахивают хвостами и выглядят очень
Аукцион проходил в полной тишине, если не считать шороха конвертов со ставками. Коровы молчали. Зрители молчали. Покупатели тоже молчали. Казалось, Ливаро погрузился в полуденную дрему. И вдруг этот покой был нарушен треском микрофона и многократно усиленным кашлем человека, прочищающего горло перед произнесением речи. По звуку я добрался до площади Пастер, где Садлеру предстояло войти в историю, и тут же едва не был растоптан клином confr`eres, пробивающимся через толпу к эстраде. Братья в коричневых бархатных плащах и шляпах, звеня медалями, взобрались на деревянную платформу и выстроились по обе стороны от мэра Ливаро и одинокого англичанина.
Судя по виду, Садлер нисколько не нервничал: он важно прогуливался по эстраде, переговаривался со своими соседями и с королевским апломбом махал зрителям — словом, имел вид человека, с удовольствием ожидающего вполне заслуженных почестей.
Фигура в плаще и шляпе приблизилась к микрофону, достала заготовленный заранее листочек с текстом и начала представление нового chevalier. В Виттеле я уже столкнулся с тем, что подобные речи традиционно представляют собой смесь неумеренных похвал и шутливого перечня всяческих пороков кандидата. Хорошо зная Садлера, я предполагал, что перечисление растянется до самого вечера, но, как ни странно, мой друг отделался парой легких уколов, негодных даже на то, чтобы попасть в колонку сплетен в местной газете. После чего начался ритуал посвящения.
Прежде всего Садлеру поднесли кусок сыра ливаро — очень большой, но сущая ерунда для человека его способностей. Он справился с ним за несколько секунд. Потом ему вручили кубок, вмещающий примерно ведро нормандского сидра — количество достаточное, чтобы затушить небольшой пожар. Это было испытание не для мальчика, но для мужа, и когда Садлер поднял кубок, толпа затаила дыхание. К чести моего друга должен сказать, что, несмотря на все выпитое и съеденное за ланчем, он сумел опустошить сосуд одним долгим глотком. Зрители разразились аплодисментами, свистом и одобрительными восклицаниями « Ooh-la-lа!». Confr`eresпрониклись к новоиспеченному chevalierзаметным уважением. Он бесспорно заслужил свою медаль.
Рядом со мной стояла жена Садлера, Лулу.
— Он отлично справился, — похвалил я.
— С’est normale [82] , — кивнула она. — Когда дело доходит до выпивки, он еще ни разу не оплошал.
Формальности закончились, и публика приготовилась слушать речь нового члена братства. Будь на его месте я, она продлилась бы не более одной минуты: большое спасибо, польщен, огромная честь, и все тут. Но Садлер слеплен из другого теста. Когда он не ест, то читает лекции в университете, и это, без сомнения, придает ему уверенности. К тому же он бегло говорит по-французски. И не надо забывать, что в тот момент у него внутри плескалось ведро сидра, не считая вина, выпитого за ланчем. В результате мой друг схватил микрофон с таким энтузиазмом, будто собирался откусить от него кусок.
82
Ничего странного (фр.).