Путешествие туда, не знаю куда

Смирнов Игорь

Через десять дней дошли до обещанной деревни Пыни. Над названием этого поселения кто-то поглумился еще больше, чем над Горском. Четыре скособоченные избушки лично у меня назвать деревней язык не повернется, хутор, в лучшем случае. А что означает слово «Пыни» даже спрашивать не буду.

На шум подходящего обоза выполз подслеповатый дед и долго всматривался в проходящих людей. Интересно, кого хотел сосватать мне в проводники до «Скальной» дель Шунир, царствие ему небесное? Вот этого деда?

— Дед, а еще живые здесь есть? Или ты один остался?

Дед

пошамкал беззубым ртом (давненько здесь маги-лекари не проходили, либо у деда совсем денег нет).

— Как же нет, есть. Бабы с детками. А мужики за зверем пошли, самое время, пока все снегом не завалило.

К вопросу о зверье. Мои мечты о свежем мясе разбились о суровую действительность. Наша сборная команда так шумела, сопела, стучала копытами, скрипела колесами телег, что все приличное зверье разбегалось на многие километры в стороны. Крупный зверь здесь добывался загоном, мелкий — с помощью силков и других хитроумных ловушек. Ни на то, ни на другое у нас просто не было времени. Приходилось есть солонину с кашей.

— Понятно. Ладно, дед, где можно переночевать?

Лес стал редеть, сквозь прогалы справа не так уж и далеко были видны заснеженные вершины Срединных гор, отделяющих Аранию от Фрагонии. Мы шли вдоль основного хребта, а «Скальная» находилась где-то левее. От пятисот до тысячи километров от этой точки, не больше. Не больше, но и не меньше — устанем искать. Как бы год командировки не превратился в два, а то и три.

Наконец, как-то вечером, ко мне попросился Шелом.

— Ваша светлость, завтра к обеду, даст бог, дойдем до их летнего стойбища.

— Спасибо Шелом, ты нас всех сильно выручил.

Вечерами уже натренированные бойцы быстро сгружали нашу походную кухню, выставляли над ней большую палатку, и без нужды, кроме караула, оттуда до утра уже никто не высовывался. Подозреваю, что обозники нам сильно завидовали. Кстати, по дороге была у меня мысль устроить банный день, но мы и так опаздывали, поэтому перенес эту процедуру на обратный путь.

После ужина-обеда Чикер каждый день золой натирал котел до блеска, заливал водой, а так как печь топилась постоянно, в любое время любой желающий мог зачерпнуть своей кружкой кипяточку. Небольшая горсть сушеных ягод и отвар готов. Про чай, как я уже говорил, здесь ничего не знали.

— Чикер!

— Я, ваша светлость! — парень подпрыгнул как на пружинке.

— Иди-ка сюда.

Чикер опасливо подошел и поклонился.

— Присаживайся, разговор есть, — я поправил огарок свечи в небольшой плошке.

Илиниус и Клеменс как по команде отвернулись. Бойцы отряда вообще старались лишний раз в сторону командирского угла не пялиться.

— Говорят, ты фокусы ловко показываешь? Возьми хотя бы… вот этот камешек, — и протянул ему заранее припасенный изумруд.

Чикер взял камень, поднес к свету, внимательно осмотрел и произнес:

— Стоящая вещь.

— Сейчас не об этом. Можешь сделать так, чтобы он у тебя из руки исчез?

— Вы о чем, ваша светлость? —

спросил бывший, или не сильно бывший вор, протягивая мне пустые руки. Мамой клянусь, я смотрел на его руки не отрываясь, но изумруда не было.

— Хорошо, но это еще не все. Смотри, вот три чашки, — я перевернул чашки дном вверх. — Бери изумруд.

— Какой изумруд, ваша светлость?

— Голову оторву.

— Взял, — камень опять каким-то непостижимым образом оказался у него в руке.

— Теперь клади его под центральную чашку, — я несколько раз поменял местами чашки. — Под какой сейчас камень?

Чикер уверенно ткнул в нужную чашку.

— Точно, вот он, — сказал я, показывая на изумруд. — А теперь ты крути.

— Зачем?

— Крути, говорят.

Парень вздохнул и несколько раз поменял местами чашки. Ох уж эти причуды командира, вместо того чтобы отсыпаться, приходится заниматься разной ерундой.

Я поднял чашку — камень был на месте, вот он, родимый.

— А теперь, — я понизил голос до шепота, — сделай так, чтобы камень оказался под другой чашкой, не под той, куда его положили изначально. Сможешь?

— Ух ты! — парень оживился, — так это же…

— Рот закрой и крути молча.

Все, больше я ни разу не смог угадать, где лежит изумруд. Чикер давился от смеха, но честно молчал.

— Достаточно. Тренировка прошла успешно. Завтра нам предстоит поиграть в эту игру с одним человеком. Внимательно следи за моими руками. Если правая сжата в кулак, то человек не должен угадать, где лежит изумруд. Если левая, то игрок ДОЛЖЕН угадать, где камень, запомнил?

— А зачем…

— По-моему, тебе язык мешает жить, а, Чикер? Давай его отрежем? И камень верни, умник.

Чикер не без сожаления вернул мне камень.

— Не грусти, если все пройдет нормально, я тебе его подарю.

— Ваша светлость!

— Свободен.

Кстати, насчет свободы. Посетила меня одна мысль, может и не сильно здравая, но другого выхода я не вижу.

Утром после легкого завтрака построил взвод в две шеренги.

— Бойцы! — Чуть не сказал «Товарищи!», — впереди у нас серьезные испытания, нам всем будет нужна поддержка друг друга. Предлагаю клятву чести в обмен на свободу здесь и сейчас. Кто согласен, подходите ко мне по одному.

Народ загудел. Клятва чести — вещь серьезная, нарушать ее здесь не принято, дашь — придется держаться до конца. А с другой стороны этот ненавистный браслет, постоянный страх отстать от коллектива, лишиться руки. Не сразу, но люди потянулись. А где один, там и все остальные. В обмен на клятву я снимал с человека браслет.

— Господин Клеменс, когда вернемся, передайте это начальнику тюрьмы, как-никак казенное имущество, — я передал заму весьма увесистый мешок с браслетами.

Еще где-то с полчаса заняло обсуждение различных возможных действий в стойбище северян и наш караван двинулся в путь. Сегодня мы должны добраться до стойбища, будем надеяться, что все пройдет тихо и мирно.