Путешествие в будущее и обратно
Шрифт:
Удивляло в Германии, пограничной стране, отсутствие каких-либо признаков готовности к войне, сугубо мирный характер всей жизни. Нигде не было видно никаких военных сооружений, на улицах очень редко можно было увидеть военнослужащих. Думалось иногда, что же будет, начнись вдруг война?! На что рассчитывают здешние власти? Ведь мы-то, бывшие советские люди, знали, как агрессивны советские правители, какая огромная армия содержится в СССР и как вдалбливают в головы советским людям, что Запад точит зубы на «лагерь мира и социализма».
Однажды в немецком городке, расположенном на границе с Чехословакией, мы с женой, гуляя по улицам, набрели на большой роскошный бассейн, «велленбад», т. е. бассейн с волнами, которые «гонит» специальная машина. Пройдя мимо бассейна, я увидел, что сразу за его задней стеной, примерно в трех метрах от
Очень характерным был отклик в России на это мое наблюдение. Много лет спустя, уже в ельцинское время, я опубликовал в Москве статью против вновь вспыхнувшей в стране антизападной истерии с воплями по поводу «подползания» НАТО к «нашим границам» и т. п. и рассказал в ней о бассейне на границе Германии с социалистической Чехословакией. Потом заглянул в интернетовскую версию газеты и наткнулся на замечательный комментарий какого-то читателя. «Автор, — писал читатель, — заблуждается, чего-то не знает о том бассейне. Запад интенсивно готовился к войне. И как широкие автодороги строились в качестве запасных военных аэродромов, так и бассейн тот наверняка имел какое-то военное назначение.»
Вот так вот вдолбили в головы российских людей представление об агрессивности Запада. Мой сын, которому я показал этот отзыв, замечательно пошутил: «Читатель прав, папа. Ты не понял — на дне того бассейна скрывалась подводная лодка!».
Возможен вопрос, не коробило ли меня, еврея, жить в бывшей колыбели нацизма? Нет, нисколько! В первое время при виде пожилых и старомодных немцев изредка возникал вопрос, что они делали в «те времена»? Но в целом было ясно, что вокруг совершенно другие люди из других послевоенных поколений, даже внешне не похожие на немцев гитлеровского времени, судя по фото- и кинокадрам.
И россиянам, которые задают подобный вопрос, я люблю ставить встречный вопрос: а не коробит ли их жить в России, где еще полным-полно людей, которые при сталинизме и брежневизме творили жестокие преступления? Ведь таких людей в России неизмеримо больше, чем людей нацистского времени в Германии. Нацизм пал в 1945 году, причем тотально, а сталинизм только после 1985 и весьма номинально. Махровые деятели того времени до сих пор составляют большинство в правящем классе России.
Еще о послевоенных поколениях немцев. В 80-х годах в Германии стали поднимать голову группки неонацистов, которые на этот раз избрали главными врагами Германии турецких «гастарбайтеров» и прочих «черных», не забывая, конечно, и о своей старой «любви» — евреях. Несколько раз они поджигали общежития для эмигрантов, и однажды в подожженном ими общежитии сгорели три турчанки. Немцы пришли в ужас, и по всей стране прокатилась волна демонстраций протеста против «неонаци», в которых участвовало в общей сложности около полутора миллиона человек. (Я упоминал об этом в пятой главе.) Состоялась такая демонстрация и в Мюнхене, где на улицы вышло около 200 тысяч человек (население Мюнхена — 1,5 миллиона). Демонстрация эта, в которой и мы с женой участвовали, состоялась по призыву профсоюзов и ряда партий, левых и правых. Никаких специальных организационных усилий не предпринималось. О демонстрации было объявлено в СМИ — и все. Демонстрация была назначена на 5 часов вечера в субботу. Людей призывали приходить со свечами. Стоял декабрь — и в 5 часов уже темнело. Мы пришли на станцию метро за полчаса и впервые в Мюнхене не смогли сесть в три поезда подряд: поезда были переполнены людьми, спешившими на демонстрацию с окраин города. Наконец мы втиснулись в поезд, а когда подъезжали к центру, демонстрация уже началась. Наша линия метро проходила по эстакаде, над улицами, и мы сверху увидели сверкающие зажженными свечами улицы и услышали — этого мы не ожидали — звон колоколов во всех церквях города в знак солидарности с демонстрантами. Люди вышли на улицы семьями, с детьми, свечки горели в баночках, чтобы не гасил ветер. По обочинам стояли бело-зеленые полицейские машины. У всех — и у демонстрантов, и у полицейских —
В тот же день подобные демонстрации прошли во всех крупных городах Германии. И количество демонстрантов везде было 200—300 тысяч. Выступления неонацистов прекратились на долгие годы. Весь их кураж был сбит.
В Мюнхене и в других городах Германии в обычное время очень редко можно увидеть на улицах полицейских. И я ни разу за 28 лет жизни в Мюнхене не вступал в конфликт с полицией, и ни разу у меня не проверяли документов. Но был один особый случай в первое лето пребывания в Мюнхене. Жена ушла куда-то из дома, оставив дочь в кровати еще не заснувшей (дочери тогда исполнился только год), и она устроила бурный концерт. Я долго не мог ее успокоить. Наконец она заснула, и тут раздался звонок в дверь. Я открыл и увидел двух полицейских, интеллигентных, подтянутых, как и большинство полицейских в Германии. Оказалось (я объяснялся с ними по-английски), что кто-то из соседей позвонил в полицию и сообщил, что ребенок за стеной подозрительно сильно кричит — не бьют ли его? Я объяснил полицейским причину «скандала» и сказал, что теперь дочь уже заснула. Однако они вежливо попросили меня показать им дочь. Пришлось их проводить в детскую комнату. Полицейские подошли к кроватке, внимательно вгляделись в безмятежно спавшую дочь, извинились и ушли, пожелав мне спокойной ночи.
Упомяну еще и о невероятном (для россиян) факте. За все годы жизни в Германии я ни разу не видел где-либо драки или даже громкого скандала. Даже на «Октоберфестах», которые за день посещают сотни тысяч человек и поглощают там море пива. Помню забавную картину, как под шатром одной из пивных фирм, вмещающим пару тысяч человек, сидящих за тесовыми столами, с оркестром в середине, оркестр вдруг заиграл туш, и мы увидели, что служащие несут на плечах здоровенного, упившегося вдымину баварца, который с гордостью взирал на всех вокруг. Ведь он был первым, не терял зря время! За шатрами стоят машины скорой помощи с молодыми санитарами и врачами в накрахмаленных белых халатах, которые бесплатно — фирмы платят! — приводят опьяневших в чувство и при необходимости доставляют домой.
Особая тема — отношение немцев к России и русским. У большинства немцев отношение хорошее, хотя в последнее время изменился его характер. Сужу я не только на основании своего относительно небольшого опыта общения с местными людьми, но и на основании опыта моей нынешней (открою «секрет»!), третьей жены, русской немки, у которой в Германии проживает множество родственников и знакомых, встроенных в немецкую жизнь, хорошо знающих язык. Да и дочь выросла в Германии как немка, и у нее огромный круг общения.
Особенно хорошо относились в Германии к русским, конечно, в период Горбачева. Немцы зауважали тогда русских за то, что они сами, своими руками, сумели сокрушить у себя тоталитарный режим (о том, что сокрушение это было поверхностным, узналось много позже) и избавили их от страха ядерной войны. Восхищены были немцы и согласием горбачевской России на воссоединение Германии.
Когда в России в конце 80 — начале 90-х годов начался кризис в экономике, немцы буквально осаждали русских эмигрантов в Германии просьбами дать им адреса нуждающихся в помощи знакомых или родственников, живущих в России. И слали им посылки. Густой поток таких посылок шел тогда в Россию.
Шла и помощь, собранная различными благотворительным организациями. Запомнилась зима 90-го года. Длинные колонны мощных грузовиков с прицепами («ластеров») с гуманитарной помощью для России двигались по автобанам на Восток. И на окраинах городов, на путепроводах над автобанами стояли люди, взрослые и дети, и махали руками, флажками, фонариками, факелами — провожали колонны. Телевидение передавало эти кадры, и трудно было сдерживать слезы при виде такой человеческой солидарности. Разумеется, тут было и стремление немцев искупить свою вину перед Россией, но ведь это тоже прекрасно! Хотелось бы дожить до времени, когда и в России у людей проснется чувство раскаяния за зло, причиненное множеству народов, в том числе и русским немцам.