Путешествие в историю, Французы в Индии

Каплан А Б

советника наваба. Сначала разговор носил довольно мирный характер. Жантиль (он один из спутников Гурген-хана был вооружен), желая спрятаться от палящего солнца под дерево, отошел шагов на пятьдесят. Внезапно могольские воины напали на Гурген-хана. Жантиль бросился на помощь, но убийцы скрылись. Смертельно раненный Гурген-хак лежал на земле.

Вскоре Мир Касим бежал из Бенгалии, полновластными хозяевами которой стали англичане. Сумру уехал на север, а Жантиль поступил на службу к соседнему навабу Ауда. Почти десять лет французский офицер командовал войсками Ауда. Затем он отправился в возвращенный французам Шандернагор, где находился до 1778 года, а после вторичного падения города возвратился во Францию.

На

родине Жантиль жил незаметно; в отличие от Мадека и многих других авантюристов он не вернулся из Индии богатым человеком. В 1788 году, накануне французской революции, о нем вспомнили. Во Францию прибыло посольство сына Хайдара Али Типу Султана, и понадобился переводчик. В своих мемуарах Жантиль подробно описал пышную встречу, устроенную Людовиком XVI и Марией-Антуанеттой экзотическим гостям,- одно из последних беззаботных празднеств французского двора. Умер Жантиль в 1799 году.

Главной жизненной целью большинства авантюристов было быстрое обогащение. И действительно, многие из них наживали громадные состояния. Так, действовавший в 90-х годах авантюрист Перрон за 13 лет накопил 132 лакха рупий, правда, во Францию ему удалось вывезти меньшую часть, но после его смерти состояние его оценивалось в 15 миллионов франков. Луи Буркьен, менее известный наемник, привез во Францию не меньше денег, чем первый. Другой офицер в Индии, да Буань, собрал 32 лакха за семь лет. Ему принадле жит фраза: "Если командир наемников не сможет ско пить 8 лакхов, значит, он идиот или горький пьяница",

Многие искатели приключений не были похожи ни на злодея Сумру, ни на добросовестного Жантиля. Большинство из них напоминало Мадека типичного французского авантюриста в Индии.

Глава седьмая

ПОСЛЕДНЯЯ ЭКСПЕДИЦИЯ БЮССИ

Французская придворная камарилья с полным безразличием относилась к созданию британской колониальной империи в Индии. Последний ставленник маркизы Помпадур, интриган и завсегдатай парижских салонов, герцог Шуазель, добившись первого поста в государстве, сумел вскоре освободиться от опеки стареющей фаворитки. Но уменьшение влияния, а затем смерть маркизы Помпадур ничего не изменили во Франции второй половины XVIII в, Людовик XV, почти безразличный к государственным делам своей страны, был далеко не безразличен к своим правам абсолютного монарха. По его твердому убеждению, первый министр являлся лишь исполнительным слугой, а не политическим деятелем. Шуазель, несмотря на свои способности придворного, обладал большим честолюбием, его излишняя самостоятельность раздражала короля. И только остроумная лесть Шуазеля помогала ему в течение более чем десяти лет побеждать раздражение Людовика XV.

Внешнеполитическая линия Шуазеля состояла в стремлении создать коалицию из Испании, Австрии и Франции против Англии, Пруссии и России. После поражения Франции в Семилетней войне этот министр стал готовиться к будущим морским сражениям с Англией. Он заботился о строительстве новых кораблей. В 1770 году Шуазель получил отставку. Новая фавориткамадам дю Барри содействовала приходу к власти аристократической клики во главе с герцогом Энгильоном и Мопу. Последние четыре года правления Людовика XV во внутренних и во внешних делах страны царила полная вакханалия. Вся Франция вздохнула при известии о смерти короля, которого официально именовали Людовиком Любимым.

Новый король, Людовик XVI, пытался начать свое царствование с реформ. Недаром первым генеральным контролером стал известный экономист и просветитель Тюрго. Но, как и его дед, король был крайне непоследователен в своих решениях. Слабохарактерный монарх всегда поддавался влиянию властной и капризной Марии-Антуанетты, .которая выступала опорой дворянской реакции. Стоило Тюрго затронуть интересы дворянства и двора, а Мальшербу, министру внутренних дел, попытаться ослабить полицейский гнет, как началась их ожесточенная травля.

Окружение королевы негодовало. Спустя два года, в 1776 году, и Тюрго и Мальшерб были отстранены. На смену Тюрго пришел Неккер, более осторожно проводивший политику своего предшественника. Ему удалось продержаться на посту генерального контролера целых пять лет. Менее заметной фигурой среди новых людей Людовика XVI был граф Сартин, бывший начальник полиции Парижа. Он стал морским министром, решительные действия которого сразу вызвали ненависть аристократии. Усиление военного флота, укрепление колоний стало его главной целью. Новый министр стремился привлечь способных людей во флот, часто производил в офицеры лиц незнатного происхождения. Королевский флот был традиционной крепостью аристократии, и если матросов порой набирали из каторжников и преступников, то офицеры, особенно высшие, принадлежали, как правило, к родовитому дворянству.

Несмотря на отчаянное сопротивление морского офицерства "голубой крови", Сартину удалось удержаться на посту министра на несколько лет дольше, чем Тюрго. Война за независимость в Северной Америке, начавшаяся в 1776 году, породила смелые замыслы у многих французских политиков. Сартин был одним из них. Теперь, считал он, можно покончить с британским владычеством в Индии.

Наиболее воинственные круги во Франции, ссылаясь на шотландское происхождение Ло, тогдашнего генерал-губернатора Пондишери, обвиняли его в бездействии и даже в предательстве. Последнее обвинение было несправедливо.

В 1777 году Сартин отстранил Ло и назначил на его место Белькомба, имевшего репутацию храброго и решительного человека. Однако одних этих качеств было недостаточно. Белькомб .не знал Индии. Прибыв в Пондишери, новый генерал-губернатор попытался навести порядок в городе, поскольку Ло в последние годы губернаторства проявлял полную беспечность. Белькомб начал восстанавливать пришедшие в полный упадок городские укрепления. Напрасно он писал Сартину донесения с просьбой выделить 2 миллиона ливров. Министр прислал лишь 400 тысяч.

Между Сартином и Белькомбом стал Бодуэн - начальник индийского бюро морского министерства. Равнодушный чиновник, не желавший беспокоить своего министра индийскими делами по каким-то для него, Бодуэна, высшим соображениям, он хладнокровно отправлял в архив донесения и докладные записки тех немногочисленных французских офицеров, чиновников и путешественников, которых действительно занимала судьба Индии. Сотни подобных ему чиновников разных рангов сводили на нет стремления Белькомба и других изменить положение в Пондишери и в иных индийских колониях Франции.

Сартин вспомнил о Бюсси, который многие годы был совершенно забыт. О его жизни в период между процессом Лалли и войной за независимость абсолютно ничего не известно. Возможно, маркиз уединенно жил в своем замке, Первое письмо Бюсси в морское министерство (по-видимому, ответ на просьбу принять участие в новой экспедиции) весьма пессимистично. Он не видел реальных возможностей изменить положение в Индии. В 1777 году в министерстве колоний лежали десятки проектов изгнания англичан с субконтинента. Губернатор Шандернагора Шевалье, Модав, Ло и десятки других лиц присылали свои предложения, часто совсем разные, многословные, неконкретные.

Сартин обратился к Бюсси и спросил совета у него. Бюсси быстро откликнулся, написав мемуар "Рассуждение о состоянии дел в Индии". Он высказался за союз с самым непримиримым врагом англичан в Индии Хайдаром Али, которого помнил еще простым командиром наемников майсурского раджи и первые шаги продвижения которого наблюдал. Бюсси считал необходимым создать коалицию между Хайдарабадом, Майсуром и маратхами. Что касается захвата Бенгалии или использования Великого Могола, то эти планы Бюеси считал нереальными, ибо в Бенгалии позиции англичан были очень прочны, а Шах Алам представлял собой марионетку.