Путешествие в историю. Французы в Индии
Шрифт:
Корабли, прибывавшие из Индии, приносили вести, противоречившие депешам Дюплекса, но зато рассказы капитанов и купцов напоминали версии английских газет. Особенно беспокоила правление Компании бессмысленная осада Тричинополи. Когда же директора узнали о том, что Дюплекс объявил себя навабом Карнатика их недовольство перешло в открытое возмущение «Пусть прекратит играть в набоба», — повторяли он кем-то брошенную фразу. В письмах, направляемых губернатору от имени Компании, постоянно говорилось что правление с нетерпением ждет мира на Коромандельском побережье.
Дюплекс, несмотря на бесконечные неудачи в Карнатике, по-прежнему был тверд и энергичен, он понимал, что только территориальные
Генерал-губернатор послал во Францию своих верных людей — Латуша, а затем Отейля, но их никто не хотел слушать: Латуш был храбрым солдатом, но совершенно неопытным дипломатом; Отейля же все счита ли весьма недалеким человеком. Но, вероятно, и самый способный дипломат не сумел бы убедить директоров Компании в правильности действий Дюплекса.
Как только слухи о капитуляции Ло подтвердились в Париже, донесениям Дюплекса перестали доверять, В январе 1753 года умер Лабурдонне. Смерть его вызвала вновь толки о его процессе, о штурме Мадраса.
Друзья покойного адмирала распространяли оправдательные документы, согласно которым виновником всех злоключений Франции был нынешний правитель Пондишери. В салонах и кофейнях говорили, что Дюплекс ведет войны ради собственного обогащения, что на деньги Компании он построил себе дворцы, которым нет равных на востоке, и т. д. Королевские комиссары Компании Сен-При и Силуэт возглавили лагерь противников Дюплекса. «Ничто столь не противно торговле, как война… Мы удовольствуемся первым, не будем думать вовсе расширении земель, удовольствуемся тем, что будем крупными коммерсантами», — писал Сен-При. «Не надо побед, не надо завоеваний — нам необходимо побольше Уваров и завоевание дивиденда», — утверждал Силуэт. Машо, который ранее симпатизировал Дюплексу, под влиянием докладов королевских комиссаров все более росла неприязнь к «набобу», как теперь называли в Париже генерал-губернатора Пондишери. Вскоре с мнением последнего вообще перестали считаться.
В начале февраля 1753 года представитель французской Компании выехал в Лондон и договорился о конференции двух компаний. Главным вдохновителем политики переговоров был Машо. Вот что он писал французскому послу в Лондоне графу Морепуа: «Нельзя не пожелать конца смутам в Индии. Вся Компания держится того же мнения». Англичане пошли на переговоры, по-видимому, ради того, чтобы выиграть время. Конференция затянулась и продолжалась три года, вплоть до начала Семилетней войны. Одним из первых требований англичан был немедленный отзыв Дюплекса. Машо согласился с этим мнением: «Мы никогда не думали иметь в Индии земли больше, чем англичане. Проекты Дюплекса — химеры и видения», — заявлял генеральный контролер.
Чрезвычайным уполномоченным французской Компании обеих Индий назначили Годе, покойный отец и младший брат которого являлись ее директорами. Шарль Робер Годе считался одним из компетентных людей в Компании. Для придания большей солидности уполномоченному была подчинена эскадра из девяти кораблей, на них находилось две тысячи солдат. Англичане, узнав об эскадре, были напуганы. Они решили, что французы посылают Дюплексу помощь.
Однако войска направлялись совсем для другой цели. Перед отъездом из метрополии в Пондишери Годе получил от Машо и морского министра Руйе составленную ими секретную инструкцию. Генеральный контролер приказал уполномоченному вскрыть пакет только в море (такая процедура диктовалась все более развивавшимся культом секретности при дворе Людовика XV). Когда Годе уже в пути вскрыл пакет, он нашел там предписание немедленно сменить Дюплекса, а в случае сопротивления арестовать его. Все ближайшие сотрудники губернатора, в том числе и Бюсси, должны были по инструкции также быть отправлены во Францию. Предусматривался даже арест жены и дочерей Дюплекса, поскольку, по мнению Компании, они обладали огромным богатством и могли натравить на уполномоченного «мавров». После того как Дюплекс будет обезврежен, Годе должен немедленно заключить мир с англичанами. К инструкции были приложены предварительные условия этого мира (заметим, кстати, что составители инструкции проявили большое невежество в географии Индии). На документе была подпись короля.
По-видимому, Машо считал Дюплекса совершенно самостоятельным правителем и вполне допускал возможность войны между Годе и генерал-губернатором Пондишери. Последний же, узнав об эскадре из девяти кораблей, очень обрадовался: он ждал подкреплений для дальнейшей осады Тричинополи.
1 августа 1754 года Годе прибыл в Пондишери. Дюплекс приготовил ему лучшие комнаты своего дворца, но представители Годе заявили, что королевский уполномоченный желает остановиться на частной квартире. Это обстоятельство крайне насторожило губернатора. Тем не менее он позаботился о самой пышной встрече Годе. Но торжественной церемонии не получилось. Годе не стал слушать приветствий губернатора, а вручил ему приказ короля об отставке и предписание Компании об отчете за последние пять лет деятельности. Передавая эти документы в руки губернатору, Годе заметно волновался: по-видимому, он боялся стать жертвой гнева правителя Пондишери. Страх его сказался напрасным. Хотя Дюплекс был потрясен прочитанным, он мгновенно овладел собой и пригласил королевского комиссара на заседание совета, где официально передал свою власть Годе, оставшись при нем в качестве простого советника.
Такая быстрая капитуляция Дюплекса не случайна. Дела — военные и финансовые — были запутаны. Неудачи, особенно в Карнатике, в последние годы постоянно преследовали генерал-губернатора. Незаметно подкрадывалась усталость. Последняя надежда — решительная помощь Франции обернулась суровым приговором. И человек, для энергии и упрямства которого в Индии не имелось никаких преград, покорно подчинился первому приказу из метрополии.
Годе, почувствовав податливость Дюплекса, принял позу прокурора, потребовал отчета и документы. Сразу же выяснилось, что генерал-губернатор часто смешивал дела государственные с личными, хотя в большинстве случаев не в свою пользу.
В Пондишери у бывшего генерал-губернатора нашлось много недоброжелателей. Годе их охотно выслушивал, и вскоре Дюплекс оказался на положении обвиняемого. Он долго не мог привыкнуть к унизительным процедурам расследования и вступал в резкие пререкания с королевским комиссаром, а властолюбивая мадам Дюплекс приходила в ярость при одном только виде Годе. Скандалы следовали один за другим. Но, когда Годе стал решать судьбу Французской Индии, бывший ее правитель сменил тон: он умолял королевского комиссара не губить результатов многолетней деятельности, не уступать англичанам.