Путешествие в сны
Шрифт:
Она указала Ирине на стул, и та послушно уселась на него. Тамара стала колдовать над ней, доставая из чемоданчика парики, а также резиновые маски, выглядевшие как настоящие человеческие лица.
Ирина примеряла одну, потом другую, третью. Тамара осталась довольна, посмотрела на часы и собрала вещи, положив их обратно в чемоданчик.
– Итак, станете старухой, это вам больше идет. Уж не обессудьте! Просто завтра у нас не будет времени на то, чтобы все это примерять и выбирать. Мы должны действовать слаженно и четко. Покинуть поселок мы сможем примерно
– Но ведь там будет Калерия! К тому же она ведет за мной слежку! – сказала Ирина, а Тамара ответила:
– Об этом не беспокойтесь, Калерию я возьму на себя. Также я позабочусь о Людочке. Но так как она еще маленькая и всего объяснить ей нельзя, придется использовать снотворное. Ничего не поделаешь – она не должна выдать нас!
Ирина понимающе кивнула, а Тамара продолжила:
– От вас требуется выскользнуть через черный ход, дверь будет открыта, и направиться сюда. Но не по улице, а через сад. Маршрут вам ясен? Смотрите сюда!
Она вынула свой мобильный, на экране которого возник схематичный план особняка-тюрьмы и прилегавших к нему вилл.
– Маршрут вам ясен? Отлично! И заходите на виллу не как мы сюда сейчас зашли, а также через черный ход, со стороны гаража. Я вам его еще покажу. Попав сюда, немедленно приступайте к переодеванию. Как надеть маску, я вам сейчас продемонстрирую. К ней – вот это пальто.
Особняк они покинули спустя двадцать минут. Руки Ирины слегка дрожали – все-таки им предстояла попытка побега с территории хорошо охраняемого объекта. Однако она понимала, что иного пути на волю у нее не было.
На волю. К прежним воспоминаниям. И к своей предыдущей жизни.
Тамара показала ей вход через гараж, а в «свой» особняк они вернулись через сад, так, чтобы Ирина имела возможность представить маршрут, которым ей предстояло пройти всего через несколько часов, правда, в обратном направлении.
Они проникли в дом через дверь в кухню, и Тамара прислушалась. В особняке все спали. Часы показывали четверть пятого. Они отсутствовали почти два часа.
Не говоря ни слова, они разошлись по комнатам. Тамара отправилась к детской, где спала Людочка, а Ирина поднялась на этаж выше.
Подойдя к своей комнате, она с беспокойством заметила, что сквозь приоткрытую дверь пробивается рассеянный луч света. Неужели она забыла выключить ночник, когда уходила? Хотя нет, она не включала его, Ирина точно помнила это. Но как же тогда…
Она распахнула дверь и увидела Вадима, сидевшего на кровати к ней спиной. Ирина окаменела, а «муж» обернулся на шум и, заметив Ирину, сказал:
– Господи, вот ты где, Ириша! А то я уже беспокоился. Где ты была?
Ирина пыталась сообразить, как долго «муж» уже находится в ее комнате. Одно дело – если зашел три минуты назад, всегда можно сказать, что спускалась в кухню,
Однако она поняла: сидеть и ждать ее так долго он бы точно не стал, а разбудил бы Калерию. Значит, он пришел не так давно. Но все равно Вадим, казалось, что-то подозревал.
Ирина была рада, что оделась в халат. Только на ногах у нее были не тапочки, а сапожки. Поэтому она быстро присела на кровать, пряча ноги под длинным пологом, спускавшимся к самому ковру.
Она запустила пятерню в мягкие светлые волосы Вадима и взъерошила их. Нет, она не была в игривом настроении, но требовалось отвлечь «супруга».
– Дурачок, тебе что, приснился страшный сон? – спросила она его, и Вадим вдруг поцеловал ее руку и произнес:
– Нет, просто зашел, чтобы проведать тебя. Глупо, конечно, посреди ночи вламываться, но мне стало так тоскливо!
Он приобнял ее, и Ирина поняла – ему хотелось ласки и страстного акта любви, как в первый день после возвращения из клиники.
– Я только спустилась в кухню… Мне хотелось мороженого… Я долго не могла найти его… – сказала Ирина, и Вадим, сияя, признался:
– Ну да, Калерия… Я хотел сказать, Калерия Афанасьевна хранит его в морозильнике в самом низу. Я тебе сейчас принесу. Какое хочешь? Ах, твое любимое, фисташковое!
И действительно, Ирина любила именно его, хотя не могла сказать, почему и как эта привычка сформировалась. Как, впрочем, и то, когда она в последний раз ела фисташковое мороженое.
Вадим исчез, Ирина же быстро сбросила сапожки, поставила их в шкаф и нырнула под одеяло. После ночной вылазки она чувствовала себя разбитой, и меньше всего ей хотелось заниматься на рассвете любовью с человеком, который играл роль ее благоверного. Хотя в постели Вадим был так горяч и темпераментен…
Запретив себе думать об этом, Ирина сосредоточила все мысли на том, что он – один из «них». То есть из врагов. Ее врагов.
Посему она притворилась спящей, когда Вадим минут пять спустя вошел в спальню, держа в руках серебряный поднос с двумя фарфоровыми пиалами, заполненными мороженым.
Убедившись, что Ирина спит, он осторожно поставил поднос на стол, чмокнул «жену» в щеку, потоптался около кровати, поправил одеяло, а затем, прихватив поднос, погасил свет и вышел.
Ирина почти сразу же, несмотря на пережитое и связанный с этим стресс, а, может быть, именно поэтому, провалилась в глубокий сон. В себя она пришла оттого, что кто-то теребил ее за плечо.
Открыв глаза, она заметила Людочку – девочка, смеясь, сидела у нее на кровати. А потом полезла под одеяло. Ирина подхватила Людочку, которая залилась счастливым, беззаботным смехом. Женщина же не могла не думать о том, что родителей этого очаровательного ребенка, сущего ангелочка, в живых, вероятнее всего, уже не было.
– А ты теперь будешь моей мамочкой? – спросила Людочка, обнимая Ирину за шею, и та, поцеловав ее в нос, ответила:
– Конечно! Обещаю тебе, что буду!