Путешествие в страну ночи
Шрифт:
Он сыт, - подумала Лидия.
– Она ему стала не нужна...
В нахлынувшей ярости слилось все: ужас прошедшей ночи и ненависть к Исидро за дурацкие романтические сны, которые он навевал этой глупышке. Лидия вне себя кинулась на вампира, изо всех сил нанося удары кулачками по его груди и плечам.
Спустя секунду вампир взял ее за запястья и слегка отстранил. Перечеркнутое бескровными порезами лицо было бесстрастно.
– Принимайте нас такими, как есть, сударыня, - сказал он с выражением, понятным ей одной.
– И живых, и мертвых.
Затем он исчез. Очутившийся
Я найду вас, - сказал когда-то Исидро.
– Для тех, кто охотится в ночи, это не сложно.
В высоте над провисшими цепями, путаницей противовесов и множеством позолоченных и посеребренных висячих ламп проглядывала обветшалая крашеная штукатурка купола Айя-Софии. Эхо тихих шагов Эшера шуршало в углах мечети, словно выбалтывая шепотом какие-то мышиные тайны. Горело всего несколько ламп, подсвечивая выдыхаемый Джеймсом пар.
Он пришел сюда из Пера, через Новый Мост.
Это строение воздвиг римский император, вернее, человек, полагавший себя римским императором, - он и его прекрасная взбалмошная рыжеволосая жена. Их имена еще звучали в немой музыке колонн и в неслышной басовой ноте куполов. Эшер прогуливался здесь, как прогуливался недавно по кладбищу под присмотром птенцов Олюмсиз-бея. Он снова был наживкой, но на этот раз по своей воле.
Если Исидро хочет его найти, он найдет его здесь.
Когда-то здесь прогуливался и Чарльз Фаррен, третий граф Эрнчестерский, еще будучи живым, два с половиной столетия назад - в парике и кружевах, - тоскуя об оставленной в Англии женщине.
Все, что я хотел... и все, что у меня было...
Как жаль, что вы не знали нас тогда.
Он закрыл глаза, а когда открыл их снова, то уловил некое легкое движение в темноте между колоннами; свет лампы на миг коснулся дымчатой паутины волос.
Эшер замер. Шаги приближающегося вампира были неслышны.
– Я не уверен, что это подходящее место для встречи.
– Голос Эшера гулко отдался в рукотворной каменной пещере.
– Но на улицах я не чувствую себя в безопасности. Я надеюсь, выводок Олюмсиз-бея вряд ли заглядывает в это святое для них место.
– Они не заглядывают сюда по другой причине.
– Исидро двигался несколько скованно, словно преодолевая боль. Эшер знал, что по сравнению с другими, более молодыми вампирами дон Симон переносит ожоги от серебра менее болезненно, и все же огнестрельное ранение (пусть даже пуля Кароли прошла навылет) должно было причинять Исидро адские страдания.
Хотелось бы знать, кто ему делал перевязку.
– Если мы захотим войти в то или иное помещение, нас не остановит ничего, кроме серебра, чеснока и некоторых других веществ. Ни крест, ни полумесяц, ни прибитая к двери подкова - все это для нас не преграда. Как, кстати, и для живых.
– Исидро небрежно шевельнул рукой в черной лайковой перчатке.
– Хотя святых мест мы действительно избегаем. Не потому что там обитает Бог. Он обитает везде, о чем люди обычно забывают на полях сражений, в спальнях и кабинетах. Просто люди, молясь, перестают скрывать
Вновь пала тишина, подобная власти вампира, отвлекающей внимание, делающей зрячих слепыми. Примерно то же самое проделывали сейчас с людьми такие, как Игнац Кароли, и такие, как Гелге Курт, незаметно, шаг за шагом подталкивая мир к войне.
Причем успешно...
– угрюмо подумал Эшер.
И уже ничего нельзя было сделать. Джеймсу следовало это предвидеть, еще когда он садился в парижский поезд. Наступают новые времена, их не остановишь... Здесь, в Константинополе, был вырван один-единственный плевел, в то время как разрастались они повсеместно.
– Спасибо вам, что присматривали за ней.
Исидро слегка отвернул лицо.
– Вы взяли в жены очень глупую женщину, Джеймс, - мягко сказал он. Присматривать за ней следовало по-другому. Переломить ей обе ноги, чтобы она не совала нос в гнезда вампиров, и отправить обратно в Оксфорд под надзор сиделки. Я же проделал все настолько скверно, что сиделка теперь требуется и вам, и мне. А главное - все зря...
– Если вспомнить, - сказал Эшер, - что Гелге Курт не стал Мастером Константинополя, то отнюдь не зря. На этот раз мы, согласитесь, победили.
Бесцветные глаза секунду задумчиво изучали его лицо.
– Это не мое дело. Мертвые - мертвы.
– Вам будет не хватать ее, - сказал Эшер, - не так ли? Антеи.
Исидро молча смотрел в сторону.
– Хотя не думаю, - продолжал Эшер, - чтобы она сожалела о случившемся.
Он полагал, что вампир не ответит, и тот действительно некоторое время безмолвствовал. Затем сказал:
– Да. Но надолго она бы Чарльза не пережила.
"Он знал ее двести пятьдесят лет..." - подумал Эшер.
– Это ведь не вы, я надеюсь, убили мисс Поттон?
Исидро молчал.
– Я не собираюсь обсуждать это с Лидией. В городе есть и другие вампиры, возможно, не только те, кого я видел в Доме Олеандров. Если уж рабочие, механики, нищие сообразили, кого именно ищут Лидия и Маргарет, то вампиры тем более должны были догадаться. Возможно, они уже встречались взглядом с мисс Поттон и, когда начался мятеж, а дом опустел, они могли приказать ей открыть окна...
– Она была дура, - сказал Исидро. Он взглянул искоса на Джеймса. Можете так и передать миссис Эшер.
– Много лет назад, - сказал тот,- когда я был в Вене, меня полюбила одна женщина. А я - ее. Она была умна и очень порядочна. Я сделал глупость, встретившись с ней второй раз, потому что-потом уже ничего было нельзя изменить. Когда она начала догадываться, что я шпион враждебной державы... я предал ее. Я украл ее деньги и покинул Вену с красивой и безмозглой девицей, причем постарался, чтобы Франсуаза об этом узнала. Я поступил так не только потому, что спасал себя и свою агентурную сеть. Мне нужно было, чтобы она вычеркнула меня из памяти и не испытывала потом ни сожаления, ни сомнений на мой счет.