Путешествие в страну снега и медведей
Шрифт:
Оля стянула с кровати одеяло и, стиснув кулаки, в бессильной злобе рухнула на кровать. Хотелось плакать и кричать, но так уж ее воспитали — девочка боялась помешать кому-нибудь своим криком или завываниями. И она давилась невысказанными словами, которые душили маленькое сердце вощеной петлей. Так она и уснула, зажимая рот ладонью.
Снов Оля не видела — казалось, она всего на несколько минут скрылась от реальности в самом темном углу вселенной, откуда ее никто не мог достать. Там не было ни света, ни звуков, ни движения, только покой, которого так рано начала искать детская душа. И вдруг в какой-то
Ольга осторожно открыла глаза и увидела силуэт человека, сидевшего перед печкой. Длинная тонкая рука щедро бросала в огонь поленья. Девочка взвизгнула от такой расточительности — сама она жгла как можно меньше дров, чтобы топлива хватило на ближайшие два дня. От вскрика ребенка незваный гость обернулся. Это была молодая женщина, ее вполне можно было бы назвать девушкой, если бы не чересчур серьезное лицо. Она явно не без труда выдавила из себя улыбку, предназначенную только для того, чтобы не напугать ребенка.
— Привет. Ольга, верно? Где твои родители?
— Кто Вы? — встрепенулась девчушка, сбрасывая с себя сон. — Что Вы делаете в моем доме? Как Вы тут оказались? — она бегло взглянула на дверь, та была заперта. Может, хозяйка открыла и впустила ее? На первый взгляд, да и не только на первый, женщина выглядела очень богатой. Красивое молодое лицо с правильными чертами было обрамлено темными волосами, стянутыми в тугую косу, покоившуюся на плече. Большие светлые глаза внимательно осматривали помещение; не найдя ничего интересного, незнакомка закрыла заслонку печи, подняла с пола меховую шапку и поправила перчатки на тонких запястьях.
— Меня зовут Дарья, я... Я пришла сюда за тобой, мне отдан приказ, чтобы через пять минут, — она посмотрела на маленькие часики с тонким ремешком, которые крепились на внутренней стороне ее запястья, — нас тут не было. Возьми все ценные вещи, деньги на всякий случай, и пойдем отсюда.
— Что? — непонимающе замотала головой Оля. — Куда?
— Для начала — на улицу, — нетерпеливо процедила Дарья. — Не знаю, что должно тут произойти, но лучше тебе со мной не спорить. Если я говорю, что нужно уйти, это не шутка.
В ее повелительном тоне было столько почти нечеловеческого убеждения, что девочка непроизвольно поднялась и начала как во сне ходить по комнате, складывая вещи в корзину, с которой ходила к соседям. Кто эта женщина? Откуда она взялась? Судя по тому, как она нервно посматривала на часы, что-то действительно должно было случиться. Оля не доверяла ей, но как бы на ее месте поступили родители? Девочка сложила в корзину свои сбережения и кое-какую мелочь, которая могла пригодиться: игольницу, теплые платки, половину куска хлеба, остававшегося в их запасах. Женщина довольно кивнула.
— Хорошо, давай скорее, — сказала она и быстрым шагом подошла к двери. Та не поддалась. В голове девочки невольно появился вопрос, как же эта странная женщина попала в комнаты, если дверь была заперта. Она осторожно подняла половицу — ключ лежал на своем месте. Дарья не стала дожидаться ключа и просто сжала тонкие пальцы на дверной ручке. Послышался
— Как Вы..?
— Послушай, у нас правда нет времени, — с нажимом проговорила Дарья. — Выйдем на улицу, я все тебе расскажу. Пойдем.
Отдав эту команду, она пошла вперед. Ольга неуверенно последовала за ней. В маленькой головке роились мысли, так или иначе связанные со странной гостьей. Кем она могла быть? Зачем ей уводить Олю в такой спешке? Тут в детском мозгу звонко щелкнуло: «Воровка!». Из тех, что крадут детей и отдают родителям за деньги. Но у их семьи денег не хватало даже на хлеб и дрова, что уж говорить о выкупе. Ольга дождалась, пока женщина пройдет вперед на достаточное расстояние и, развернувшись, бросилась обратно в комнату. Дарья не сразу поняла, что произошло, а когда до нее дошло, делать было нечего — во всяком случае, так казалось девочке. Ольга уже задвинула щеколду и накинула цепочку, когда на дверь посыпались настойчивые удары.
— Стой! Ольга, выходи! Это правда очень серьезно, — срывающимся от волнения голосом просила ее Дарья. Как будто она действительно очень переживала, даже боялась. И ее страх передался ребенку — девочка достала из тайника ключ и заперла дверь.
— Уходите! Я не знаю, кто Вы такая, просто уходите, или я позову на помощь.
— Ольга, поверь мне, — послышалось с той стороны. — Я знаю, это может выглядеть странно и страшно, но у нас есть еще полминуты, чтобы выйти на улицу. Иначе...
— Иначе что? — браво спросила девочка.
— Иначе все станет еще страннее и страшнее, — услужливо подсказал кто-то из глубины комнаты. Девочка застыла и медленно обернулась.
Посреди комнаты стоял, опираясь на трость, человек в пальто с меховым воротником и шляпе-цилиндре. В противовес дорогому одеянию шло заросшее грубой рыжеватой щетиной лицо, на котором обозначались дикие, звериные глаза, выглядывавшие из-под густых бровей, и огромный рот, застывший в гримасе оскала. Ольга даже забыла о вполне логичном вопросе: «Кто Вы и что здесь делаете?» От чужака веяло опасностью, и в уме пульсировало только одно: ни в коем случае не поворачиваться к нему спиной. Девочка начала вслепую шарить по двери позади себя, не отрывая глаз от незнакомца, как будто только ее взгляд мог удерживать его на одном месте. Человеку это показалось забавным. Он сделал пару шагов вперед, не слишком широких (от ребенка его еще отделяли несколько метров), но Ольга вжалась в дверь, как будто незнакомец нависал прямо над нею. Некрасивое лицо мужчины перекосила улыбка, больше напоминавшая трещину на дешевой маске.
Щеколда нехотя поддалась. Ольга встала на цыпочки и попыталась снять цепочку, но пальцы соскальзывали. Дыхание сбилось, как после долгого бега, и между ударами сердца, бившегося где-то в горле, девочка едва могла расслышать собственные мысли. Не поворачиваться спиной. А может, лучше не смотреть? Вряд ли этот человек даст ей уйти, так пускай она хотя бы не знает, чем все закончится... Но, чувствуя, что она стоит на самом краю, девочка не могла решиться на последний шаг. И незнакомец не скрывал своего удовольствия при виде нараставшей в маленькой душе паники.