Путешествие в Тянь-Шань
Шрифт:
Но мне хотелось поскорее добраться до альпийской зоны, а потому, увидев непосредственно над собой высокий горный гребень, очевидно, заходящий за пределы лесной зоны, я, после двух часов подъема, взобрался на него, встретив на нем, как и ожидал, действительно альпийскую растительность. Из лютиковых растений я собрал здесь нежный белый лютик (Calianthemum rutaefolium), ярко-желтый альпийский лютик (Ranunculus altaicus), красивую Anemone narcissiflora, купальницу (Trollius patulus); из крестоцветных Chorispora bungeana; из бобовых вид астрагала (Oxytropis platysoma); из розоцветных Potentilla fragiformis; из сложноцветных крупноцветную Scorzonera austriaca и огненного цвета Erigeron uniflorus; из первоцветных Primula algida, P. nivalis и грациозную светло-лиловую Soldanella alpina; из губоцветных Phlomis alpina и т. д.
К крайнему моему удовольствию, в этой экскурсии (17 июня) удалось мне найти и два новых вида: один астрагал, получивший впоследствии от ботаника Бунге, его описавшего, название Oxytropis oligantha, а другой из прелестного семейства первоцветных (Primulaceae), характеризующего весенние и альпийские растения и получившего впоследствии мое имя от ботаника Гердера, его описавшего, – Cortusa semenovi.
Вид с этого гребня был очаровательный: темно-голубое необъятное озеро расстилалось у подножия
Я быстро начал свой спуск, что было впрочем нелегко, потому что крутой скат хотя и порос чудной травой альпийского луга, но был очень сыр и скользок. Спускался я не зигзагом, а по диагонали, направленной вниз долины к биваку, огни которого мне были уже ясно видны. Вскоре я заметил и другое живое существо, двигавшееся в одинаковом со мной направлении. Это был медведь, спускавшийся также по диагонали, но направленной не вниз, а вверх долины, и, следовательно, пересекающий мою диагональ гораздо ниже того места, где я находился. Тут я только вспомнил, что забыл свой револьвер в палатке и что у меня не было другого оружия, кроме молотка. Необходимо было избегнуть встречи с медведем и для этого сообразить, кто из нас попадет первый на место пересечения обоих путей. Так как я был ближе к этому месту, то, не теряя времени, я продолжал свой спуск и пересек путь медведя, когда он был от меня только в сотне шагов.
Спускаясь далее очень быстро, я, однако же, обернулся, чтобы посмотреть на спуск медведя. Дойдя до места пересечения тропинок, медведь остановился, обнюхал мой след и посмотрел на меня, но не повернул на мою тропинку и, не преследуя меня, продолжал свой путь по своей тропинке, значительно ускорив свой спуск и забавно кувыркаясь на крутых местах. Тут я уже мог успокоиться.
Пересекшие одна другую тропинки, при громадной высоте спуска, должны были разойтись при выходе своем в долину, по крайней мере, на целую версту. Спуск мой в долину продолжался еще не менее часа, но я не терял из виду огней своего бивака, и пока я дошел до дна долины, то была уже темная ночь. Добежав до бивака, я был встречен своими спутниками, уже сильно обо мне беспокоившимися. Поужинав и напившись чая, я вошел в свою палатку и при свете своей лампады, состоявшей из сухого кизяка, воткнутого в огромный кусок сала бараньего курдюка, записал свой дневник и уложил в пропускную бумагу свои сокровища – сборы редких растений альпийской заилийской флоры.
18 июня, проснувшись с рассветом в долине, мы снялись с ночлега и стали подниматься вверх долины Шаты. Перейдя на левый берег реки, мы пошли около небольшого ключика, поднимаясь зигзагом сильно в гору, частью по несколько болотистой почве, частью через большие глыбы сиенита, но, пройдя этот косогор, снова спустились в горную долину, где подъем был уж не так крут, и вошли в густой пихтовый лес, перемешанный с рябиной. Выше этот лес поредел и заменился кустарником, состоявшим преимущественно из можжевельника (Juniperus sabina). Затем исчез и можжевельник, и появились чудные альпийские луга с теми цветами, большинство которых я уже собрал накануне на том гребне, где встретился с медведем, но между ними еще я заметил несметное количество чудных крупноцветных алтайских фиалок (Viola grandiflora) и белых Edelveiss (Leontopodium alpinum).
Так мы доехали до вершины перевала, для которого гипсометрическое определение дало мне 3140 метров. Температура воздуха была только +2°, а весь склон перевала был засыпан снегом. Отсюда мы с Кошаровым и одним казаком поднялись еще на гору, возвышающуюся шапкой на сотню-другую метров над перевалом, так как мне хотелось, чтобы мой спутник увидел и срисовал тот восхитительный и даже более обширный вид, чем тот, который я видел накануне со своего горного гребня. Спустились мы с горного перевала очень быстро и, отдохнув на привале в нижней части долины, вышли на Кунгей и затем повернули очень быстро к востоку через волнистое пространство, разделяющее выходы из гор рек Шаты и Табульгаты, но здесь, переехав через речку Талды-су, до которой встречали еще обнажения сиенита, мы неожиданно наткнулись на баранту.
Мы довольно быстро поднимались на один из находившихся за речкой увалов. В некотором отдалении впереди нас скакали наши богинские проводники, как вдруг я заметил, что они быстро и в испуге повернули назад, предупреждая нас о какой-то опасности. Я пришпорил своего коня и поскакал навстречу этой опасности, а за мной поскакали и все казаки, которых в этой моей экскурсии было всего 15 человек. Когда я поднялся на увал, то увидел преследовавшую двух из наших богинских проводников сарыбагишскую баранту человек 30. Все они имели за спинами свои турхи (кремневые винтовки с их характерными торчащими рожками). Разъехаться нам было уже невозможно. Я снова пришпорил свою бойкую лошадь, и она внесла меня в середину шайки, причем я успел только приготовить свой прославленный среди каракиргизов револьвер. Сарыбагишские всадники сразу остановили и обернули назад своих лошадей, ловко соскочили с них и, сняв свои винтовки с плеч, положили их на землю. Я также остановил свою лошадь. В это время отставшие от меня уже приближались. Я думал, что каракиргизы собираются ставить свои винтовки на рожки для того, чтобы приготовиться к выстрелам, но они, оставив свое оружие на земле, заявили нам, что сдаются. Таким образом, когда мы подъехали к ним, у нас оказалось совершенно для нас неожиданно на руках до 30 пленных. Я объявил им, что, не имев никогда против них никаких враждебных намерений, я отпускаю их, но с тем непременным условием, чтобы они немедленно вернулись домой и ни в каком случае не шли на баранту против богинцев, а в обеспечение исполнения своих требований удерживаю при себе двух заложников, которых отпущу по возвращении моем к Бурамбаю. Сарыбагиши были очень довольны и поспешили ускакать домой, а два аманата присоединились, в качестве проводников, к моему отряду.
К вечеру мы достигли реки Табульгаты, повернули на север в ее долину, поднялись по ней и, дойдя до лесной зоны, расположились там на ночлег в прекрасной еловой роще. Всю ночь шел дождь.
19 июня был один из очень удачных дней моего путешествия. Погода к 9 часам утра совершенно разгулялась, и мы принялись за исследование интересной долины и восхождение на высокий Табульгатинский перевал, о котором нам, впрочем, говорили, что он легче
В этот день я собрал много растений в лесной и альпийской зонах. Из собранных в лесной зоне: а) четыре вида оказались по своему географическому распространению совершенно местными, так как они были вновь открыты; б) пять видов были уже ранее найденными в Алтае, а отчасти в Тарбагатае; [53] в) семь видов распространены по всему Алтайско-Саянскому нагорью; [54] г) пять видов распространены в той же алтайско-саянской системе, но сверх того встречаются еще и на Кавказе; [55] д) два вида типичные полярные сибирские, переходящие и в Америку и восходящие на азиатские горные хребты; [56] е) девять видов принадлежат к европейско-сибирским полярным видам, восходящим на азиатские, а отчасти и на европейские горные хребты; [57] ж) одиннадцать видов принадлежали к довольно обыкновенным формам нашего европейско-русского Полесья, распространенным и в Сибири; [58] з) наконец, три вида оказались степными русскими, достигающими через азиатские степи до Заилийского Алатау. [59]
53
Sanguisorba alpina, Lonicera hispida, Rhinactina limoniifolia, Dracocephalum imberbe, Tulipa altaica.
54
Lathyrus altaicus, Libanotis eondensata, Aronicum altaicum, Saussurea salicifolia, Dracocephalum altaiense, Salix sibirica, Festuca altaica.
55
Anemone narcissiflora, Potentilla fragiformis (gelida), Ribes atropurpurea, Aster alpinus, Doronicum oblongifolium.
56
Potentilla pensylvanica и Bupleurum ranunculoides.
57
Papaver alpinum, Moehringia latexiflora, Cerastium alpinum, Saxifraga hirculus, Erigeron alpinum, Oxyria reniformis, Carex frigida, Eriophorum chamissonis и Phleum aipinum.
58
Prunus padus, Spiraea oblongifolia, Geum rivale, Alchemilla vulgaris, Pyrus aucuparia, Androsace villosa, Poligonum bistorta, Salix viminalis, Carex praecox q., Veratrum album, Poa hemoralis.
59
Nepeta nuda, Dracocephalum nutans, Tulipa sylvestris.
Поднимаясь по долине, мы часа через два достигли предела лесной растительности, а затем во 2-м часу пополудни – и вершины перевала. Здесь я сделал гипсометрическое измерение, которое дало мне для этой вершины 2750 метров абсолютной высоты. Термометр в этом часу показывал 7,5 °C. На перевале, начиная от предела лесной растительности, я сделал чрезвычайно интересный сбор высокоальпийских растений. Из собранных мной в альпийской зоне Курментинского горного прохода 31 вида растений оказалось: а) два местных, вновь открытых в этот день (19 июня); б) один также местный, уже найденный мной за несколько дней в Тянь-Шане; [60] в) пять гималайских форм; [61] г) один вид был до того найден Карелиным только в Тарбагатае и мной в Тянь-Шане; [62] д) два вида были до того найдены ботаником Бунге только в восточном Алтае на реке Чуе и мной в Тянь-Шане. [63] Остальные высокоальпийские виды Курментинского перевала имеют более широкое распространение, а именно: е) шесть видов по всей алтайско-саянской системе; [64] ж) еще пять видов, кроме этой горной системы, доходят и до Кавказа; [65] з) наконец, еще четыре вида достигают до полярных равнин Азии и Европы. [66]
60
Allium semenovi.
61
Anemone falconeri, Oxytropis kashmiriana, Sedum coccineum, Genetiana curroo, Rheum spiciforme.
62
Oxytropis frigida.
63
Hegemone lilacina, Dracocephalum imberbe.
64
Ranunculus altaicus, Callianthemum rutaefolium, Thermopsis alpina, Chrysosplenium nudicaule, Primula cortusoides, Gymnandra borealis.
65
Erysimum cheirantus, Viola grandiflora, Saxifraga sibirica, Primula nivalis, Androsace villosa.
66
Lychnis apetala, Astragalus alpinus, Oentiana aurea, Pedicularis versicolor.