Путешествие вокруг света на корабле «Бигль» (с илл.)
Шрифт:
Что касается нравственности, то добродетель женщин, как о том не раз говорили, здесь всего менее безупречна. Но прежде чем слишком сурово осуждать их, следовало бы припомнить описанные капитаном Куком и м-ром Банксом сцены, в которых принимали участие бабушки и матери нынешнего поколения. Наиболее строгие судьи должны были бы учесть, насколько нравственность женщин в Европе обусловливается правилами, которые систематически с малых лет внушают матери своим дочерям, и насколько, в каждом отдельном случае, – религиозными заповедями. Но с теми, кто так рассуждает, спорить бесполезно: мне кажется, что, не найдя такого открытого поля для разврата, как в прежние времена, и потому разочаровавшись, они не желают воздать должное ни нравственности, которая им неугодна, ни религии, которую они недооценивают, если не презирают.
Воскресенье, 22 ноября. Гавань Папеэте, резиденцию королевы, можно
Я был несколько разочарован их как будто не особенно усердным вниманием, но, должно быть, я слишком многого ожидал. Во всяком случае все это выглядело ничуть не иначе, чем в какой-нибудь деревенской церкви в Англии. Пение гимнов было, безусловно, очень приятным, но речь с кафедры, хотя и текла гладко, отнюдь не была благозвучна: постоянное повторение слов, вроде «тата та, мата маи», делала ее какой-то монотонной. После службы на английском языке часть из нас пешком возвратилась в Матаваи. Это была приятная прогулка то по приморскому пляжу, то под сенью многочисленных прекрасных деревьев.
Года два назад маленькое судно под английским флагом было ограблено жителями Низменных островов, находившихся тогда под властью королевы Таити. Предполагали, что преступников подстрекнули к совершению этого поступка некоторые неблагоразумные законы, изданные ее величеством. Британское правительство потребовало возмещения убытков, на что было изъявлено согласие, и было договорено, что 1 сентября нынешнего года должна быть выплачена сумма почти в 3000 долларов. Командующий эскадрой в Лиме приказал капитану Фицрою выяснить вопрос с этим долгом и требовать удовлетворения, если деньги еще не уплачены. Поэтому капитан Фицрой выразил желание увидеться с королевой Помаре, получившей впоследствии такую известность вследствие дурного обращения с ней со стороны французов [313] ; для рассмотрения вопроса был созван парламент, где собрались все главные вожди острова и королева.
313
В 1835 г. на Таити приехали два французских иезуита – Каре и Лаваль. Английские миссионеры, успевшие к тому времени распространить на острове англиканское вероисповедание и пользовавшиеся со времени короля Помаре, отца королевы Помаре, большим влиянием на правящие круги Таити, добились от последних высылки иезуитов. Под этим предлогом французский король Луи-Филипп направил на Таити в 1838 г. военный фрегат и потребовал от Помаре извинения и громадной контрибуции за «ущерб», нанесенный иезуитам в результате высылки. Помаре вынуждена была подчиниться и позволить селиться на острове всем французам независимо от рода их занятий. После этого между французами и англичанами началась борьба за остров, в результате которой французы вытеснили англичан и подчинили остров себе. Помаре продолжала «царствовать», но фактически власть находилась в руках французов. «Благотворная деятельность цивилизаторов», сначала англичан, затем еще в большей мере французов, очень скоро привела к тому, что коренное население совершенно вымерло.
После интересного отчета капитана Фицроя я не стану описывать всего, что произошло. Деньги, как оказалось, уплачены не были, а представленные объяснения были, может быть, весьма сомнительны, но что касается остального, то я не могу даже выразить нашего общего изумления необыкновенным здравым смыслом, рассудительностью, умеренностью, беспристрастием и быстротой в принятии решения, какие были проявлены всеми без исключения таитянами.
Я уверен, что все мы, покидая это собрание, имели о таитянах мнение, совершенно отличное от того, с которым пришли туда. Вожди и народ решили провести подписку, чтобы пополнить сумму до требуемой; капитан Фицрой убеждал их в том, что жертвовать своей личной собственностью за преступления жителей отдаленных островов было бы несправедливо. Они возразили, что благодарны за его соображение, но Помаре их королева, и они решили помочь ей в ее затруднении. Это решение и быстрое его исполнение – подписка была открыта на следующий день рано утром – как нельзя лучше завершали замечательное проявление преданности и доброжелательности.
По окончании обсуждения главного вопроса некоторые вожди воспользовались случаем и задали капитану Фицрою много разумных вопросов о международных обычаях
25 ноября. Вечером за ее величеством были высланы четыре шлюпки; корабль к ее приезду украсили флагами, а на реи поставили людей. Королеву сопровождала большая часть вождей. Все они вели себя очень достойно, ничего не просили и, казалось, остались очень довольны подарками капитана Фицроя. Королева – крупная, неуклюжая женщина, без каких-либо признаков красоты, изящества или важности. У нее была только одна королевская черта – полная неподвижность в выражении лица при любых обстоятельствах, да и то на нем была написана какая-то угрюмость. Ракетам таитяне дивились всего более, и после каждого взрыва с берега по всему погруженному во мрак заливу разносилось глубокое «О!». Песни моряков также вызвали большой восторг, и о самой шумной из них королева сказала, что это, должно быть, не религиозный гимн. Королева и сопровождавшие ее вернулись на берег только после полуночи.
26 ноября. Вечером мы направились под легким береговым бризом к берегам Новой Зеландии и с заходом солнца бросили прощальный взгляд на горы Таити – острова, которому каждый путешественник приносит дань своего восхищения.
19 декабря. Вечером мы увидели вдалеке Новую Зеландию. Теперь уже можно считать, что мы почти переплыли Тихий океан. Нужно поплавать по этому великому океану, чтобы понять, как он громаден. Медленно продвигаясь вперед, мы в продолжение целых недель подряд не видели ничего, кроме все того же синего бездонного океана. Даже в архипелагах острова – всего только пятнышки, далеко отстоящие одно от другого. Привыкнув смотреть на вычерченные в мелком масштабе карты, на которых точки, краски и названия скученны, мы неправильно представляем себе, как бесконечно мала часть, занимаемая сушей, по сравнению с необъятными водными просторами.
Мы миновали уже и меридиан антиподов, и теперь каждое пройденное лье – с радостью мы думали об этом – приближало нас к Англии. Эти антиподы пробуждают далекие воспоминания о сомнениях и изумлении, охватывавших нас когда-то в детстве. Только вчера я с нетерпением ожидал этой воображаемой вехи как поворотного пункта в нашем путешествии, означавшего начало возвращения домой; но теперь я убедился, что этот и ему подобные пункты, фиксируемые нашим воображением, то же, что собственная тень человека, за которой он гонится и не может поймать. Шторм, продолжавшийся несколько дней, дал нам недавно полную возможность поразмыслить на досуге об этапах, которые нам еще предстояло пройти в нашем долгом путешествии домой, и горячо пожелать его окончания.
21 декабря. Рано утром мы вошли в бухту Айлендс и, попав на несколько часов в штиль у входа, добрались до якорной стоянки только к середине дня. Местность тут холмистая, с мягкими очертаниями и глубоко рассечена многочисленными морскими рукавами, отходящими от бухты. Издали кажется, что поверхность земли одета грубой пастбищной травой, но в действительности там нет ничего, кроме папоротника. Более далекие холмы, как и многие места в долинах, покрыты довольно большими лесами. Общий оттенок ландшафта отнюдь не ярко-зеленый; он напоминает ту местность, которая лежит несколько южнее Консепсьона в Чили.
В некоторых местах бухты, у самой воды, разбросаны деревушки с чистенькими прямоугольными домами. На якоре стояли три китоловных судна да время от времени между берегами проплывали каноэ, и больше ничего не нарушало того отпечатка удивительного покоя, какой носила на себе вся окрестность. К нашему борту подошло только одно каноэ. Всё это представляло разительный и не очень приятный контраст с тем радостным и шумным приемом, какой оказали нам на Таити.
После полудня мы отправились на берег, к одной из самых больших групп домов, которая все же вряд ли заслуживает названия деревни. Она называется Пахия и служит местопребыванием миссионеров; из туземцев тут живут только слуги и работники. В окрестностях бухты Айлендс живет от 200 до 300 англичан, в том числе и членов их семейств. Все дома, многие из которых выбелены и очень опрятны на вид, принадлежат англичанам. Хижины туземцев до того малы и убоги, что их почти не видно издали. В Пахии мы с удовольствием увидели в садах перед домами английские цветы; тут было несколько сортов роз, жимолость, жасмин, левкой и сплошные изгороди шиповника.