Путешествие вокруг света

Форстер Георг

Чтобы нагнать побольше страху и показать свое могущество, мы выстрелили еще из пушки в сторону берега, по деревьям. Тут они побежали совсем уже без оглядки. Те, кто был ближе всего к нам, от страха попрыгали из каноэ в море и в величайшем замешательстве поплыли к берегу. Как только они до него добрались, с разных сторон послышался барабанный бой. Было видно, как бедолаги бегают туда-сюда, собираются группами в зарослях, очевидно совещаясь, что им предпринять в столь критических обстоятельствах. Мы же тем временем спокойно сели позавтракать.

В 9 часов опять показалось несколько каноэ, они сновали возле корабля; однако индейцы казались робкими и встревоженными. Мы помахали им веткой Dracaena terminalis,которую они накануне сами

передали нам в знак мира. Увидев ее, они тотчас опустили свои руки в море, а затем возложили их на головы и приблизились, чтобы взять подарки, которые капитан спустил им с борта, и с ними вернулись на берег. Мы на двух шлюпках последовали за ними: капитан, мой отец, доктор Спаррман, я и еще несколько человек, а также отряд морских пехотинцев.

Шагах в тридцати от берега тянулся риф; за ним было так мелко, что пришлось выйти из шлюпок и добираться до суши вброд. Там наши морские пехотинцы выстроились перед индейцами, которых было не менее трехсот и которые были вооружены, но держались миролюбиво и приветливо. Мужчина средних лет, более высокого роста, чем остальные, и, судя по виду, вождь, передал свои лук и колчан другому, а сам безоружный спустился к берегу и протянул руку в знак дружбы и примирения. Затем он велел принести поросенка и передал его в подарок капитану — возможно, чтобы искупить поведение своих земляков, а возможно, чтобы подтвердить восстановление мира. Эта сцена зарисована господином Ходжсом и очень красиво выгравирована для книги о путешествии капитана Кука.

Когда с этим было покончено, мы дали им понять, что нам не хватает дров. Чтобы восполнить этот недостаток, мы показали им несколько деревьев у самой воды, которые тут же на месте велели срубить и распилить. Пляж в этом месте не шире пятнадцати шагов, так что в случае нападения мы оказались бы в весьма опасном положении. Чтобы обеспечить себе какое-то прикрытие, капитан Кук приказал провести черту и показал индейцам, чтобы те ее не переступали. Они соблюдали это условие, однако со всех сторон их собиралось все больше. У каждого был лук из темно-коричневой древесины, более гибкой и красивой, чем красное дерево. Стрелы находились в круглом, сплетенном из листьев колчане и представляли собой тростинки длиной 2 фута, обычно с наконечником длиной 12 дюймов из эбенового или похожего на него блестящего черного и ломкого дерева. У других наконечники были костяные, но более короткие, длиной 2—3 дюйма, вставленные в щель и укрепленные с помощью кокосовых волокон. Поскольку волокна наматывались крест-накрест, то в промежутках образовывались маленькие ромбовидные углубления, заполненные попеременно красной, зеленой и белой красками. Деревянные наконечники были очень острые и покрыты, словно лаком, смолистым веществом.

Доверившись вновь заключенному мирному союзу, мы решились переступить проведенную линию и оказались среди дикарей. В силу своей природной болтливости они тотчас залопотали друг с другом и с нами и начали обучать нас своему языку, очень удивляясь тому, что мы так быстро запоминаем слова, и, казалось, задумывались над тем, как возможно выразить звучание слов с помощью карандаша и бумаги. Насколько усердны они были, обучая нас своему языку, настолько интересовал их наш язык; они очень точно, с достойной восхищения готовностью повторяли все, что мы им говорили. Желая получше испытать подвижность их органов речи, мы попробовали предложить им самые трудные знаки из всех европейских языков, например русское щ,однако они не споткнулись даже на нем и с первого же раза без труда и ошибок повторили. Едва мы сообщили им название наших чисел, как они очень быстро повторили их на пальцах; короче говоря, все их телесные недостатки вполне восполнялись остротой ума.

Мы захотели приобрести кое-что из их оружия, однако они не проявили склонности уступить его нам. Но все их колебания прекратились, едва мы предложили взамен носовые платки, куски таитянской материи и английской ткани. На товары, имевшие в их глазах особенно большую цену, они скоро стали обменивать обычные и, наконец, даже отравленные стрелы,

однако предупредили нас, чтобы мы не касались их острия пальцем, так как малейшая рана, нанесенная ими, смертельна; другими можно попасть в руку, и это не будет опасно для жизни. Когда мы делали вид, будто, несмотря на это предостережение, хотим пощупать острие, попробовать пальцем, насколько оно остро, они всякий раз с искренней тревогой отдергивали нашу руку, точно остерегая нас от неминуемой опасности.

Кроме луков и стрел на правом плече у них на толстом, сплетенном из травы шнуре висела палица из казуаринового дерева. Как и все их деревянные орудия, она была очень тщательно отделана и красиво отполирована, в нижней части обычно имела утолщение, но была длиной не более 3,5 фута. Ее, видно, пускали в ход в настоящей рукопашной схватке, когда стрелы иссякали. На левой руке островитяне носили круглую дощечку, обтянутую соломой и крепко привязанную к сгибу пальцев. Она имела в поперечнике около 5 дюймов и служила для защиты руки от удара спущенной тетивой. Однако эти деревянные машкеты, как их можно было бы назвать, а также упомянутые выше украшения (браслеты из ракушек, камень, продеваемый в нос, и раковины, какие они носят на груди) слишком высоко ценились, чтобы служить предметом обмена.

Недалеко от берега, где наши люди валили деревья, мы отыскали несколько новых растений. Тем больше сокровищ хранили, видимо, внутренние области острова, который производил впечатление одного сплошного леса. Доктор Спаррман и я обнаружили тропу, по которой можно было пройти довольно незаметно, прячась за кустарником. Мы так и сделали и уже через первые двадцать шагов нашли два прекрасных новых растения. Однако не успели мы спрятать свою ботаническую добычу, как из леса вышли несколько индейцев и знаками дали нам понять, что­бы мы вернулись к берегу. Мы показали им сорванные растения и жестами, как могли, постарались объяснить, что просто ищем травы. Но это не помогло, они настаивали, чтобы мы ушли из леса, и во избежание неприятностей нам пришлось вернуться обратно.

На этом участке леса деревья стояли плотно и заросли низким кустарником, но дальше лес казался более редким. Судя по тому, что оттуда доносились голоса женщин и детей, там, возможно, находились плантации или жилье. Поэтому нам было крайне жаль, что нас обнаружили в такой неподходящий момент. Под деревьями в лесу мы не нашли ничего нового, однако много неизвестных пород могло быть в так называемом подлеске. Что здесь были кокосовые пальмы, бананы, хлебное дерево и другие ценные деревья, мы не сомневались, ибо видели их еще с корабля и уже знали, как они называются на местном языке.

Во время нашего недолгого здесь пребывания капитан Кук попросил у человека, которого считал вождем, свежей воды, и ему тотчас принесли полную калебасу. Вода была очень чистая и прозрачная, ее подали капитану вместе с кокосовым орехом. Но, кроме этой маленькой порции, получить ничего не удалось.

У некоторых островитян с руки свисали маленькие пучки некоей травы, относящейся к новому семейству Evodiaи имеющей благоуханные цветы. Чтобы исследовать это растение, мы сняли с их рук несколько пучков, что одни позволили сделать без возражений, другие, напротив, вырвали у нас траву и отбросили с таким недовольным видом, словно это было теперь что-то подозрительное или зловредное. Мы попробовали семена этой травы на вкус, они были приятны и ароматны; не было никаких причин считать эти растения ни ядовитыми, ни просто вредными для здоровья. Почему же индейцы с таким неистовством вырывали их у нас из рук? Понять сие трудно — разве что это растение считается знаком вражды или вызова, подобно тому как некоторые другие растения считаются знаками дружбы и мира [458] .

458

Такое поведение островитян, по-видимому, объяснялось тем, что браслеты из травы имели ритуально-магическое назначение.